Если у тебя есть гештальт, закрой его.
Уже несколько дней мне снится какая-то муть. 
Но сегодня – это было нечто. 
Началось всё с записки от О.: «Завтра мы покупаем диван и яхту. Сил нет. Какая мне ещё яхта!» Думаю: зачем им яхта?
разве они на берегу водоёма живут? да и откуда у них такие деньги? 
Солнечный день. Сидим на диване. Разговариваем. Спрашиваю про яхту, отвечает: поехали покажу. Пошли в автобус. Уже в салоне дорогу мне перегораживает кондукторша с маленьким рулоном билетиков.
– Оплачивайте проезд.
Говорю:
– Щас сядем и оплатим.
Пошли в конец, сели слева на вторые от конца кресла. Сумка О. уже на сиденье у окна. На крайнем сиденье мужская сумка. Я её снимаю и сажусь рядом с О. (остальные обойдутся
). Проезд стоит 500 р. Ищем деньги. Нахожу 2 бумажки, думаю, что по 500. Пригляделась – купюра в 250 и 100. 
Отдаю деньги О., а сама начинаю скандалить: 
– Что это за цены! Это грабёж! Я до Подольска дешевле доезжаю!
Туда ехать сколько, а тут пешком дойти можно!
По салону ходит проводник (ага, автобуса
), на меня как-то вяло реагирует:
– На других маршрутах тоже такие цены есть.
Зато тормошит бабульку-бомжиху, сидящую на сиденье у задней двери: якобы бабулька дверь деформирует.
Наконец я добилась, чтобы меня высадили, и пошла пешком. Иду по какой-то пустой улице, вокруг деревья все в зелени. Понимаю, что я в Подольске.
Стою на трамвайных путях, иду влево. Вижу вход на станцию метро. Читаю: Юго-Западная. А я же только что в Подольске была. Нет, мне в другую сторону! Поворачиваю назад по путям. Тут рядом со мной появляется Лена, и мы идём вместе. Трамвайные рельсы вдруг расходятся: левый уходит прямо по улице, а правый сворачивает к домам, идёт пунктиром и вообще заканчивается. Мы решаем идти прямо. А рельс словно утоплен в асфальте, и асфальт у обочины как-то вздыблен. Мы спросили у прохожего, почему так, и он даже что-то вразумительное нам объяснил.
Наконец мы пришли на квартиру к Тане (я с ней когда-то вместе училась). А у неё живёт молодой Леонардо ДиКаприо.
Я пошла в комнату Тани, она стала что-то рассказывать, что-то показывать и среди прочего показала мне фигурку Стрипиреллы – как в наборах Лего, только побольше. Фигурка эта меня сильно порадовала почему-то, и я пошла искать Лену, чтобы показать ей. Ищу по всей квартире и не могу найти. Коридор, три комнаты. Заглядываю в ближнюю – никого. Приоткрываю дверь в следующую.
– Лена?
Вижу: постель, здоровый мужик (он же отец Тани) под одеялом, видны только плечи. Мужик самозабвенно делает вполне однозначные движения.
Приоткрываю дверь, чтобы понять, кто «снизу». А вдруг Лена? Но вижу отрешённое лицо Леонардо ДиКаприо. Закрываю дверь, думаю: «О, вот зачем им понадобилось держать его в доме». 
Иду дальше искать Лену, нахожу её на кухне, сажусь, рассказываю всё, что видела. Смеёмся.
А за окном буря, на чёрном небе огромное закатное багровое солнце, и с его левой половины сходит чёрный туман, как будто очень сильный ветер прогоняет облака. Говорю Лене:
– Смотри, какое солнце.
Она скорее закрывает форточку, поворачивается спиной к окну, и мы продолжаем разговор. Но вскоре тьма быстро обволакивает солнце. Я опять говорю:
– Смотри.
Теперь уже всё – закат.
Такой сон.
Видимо, снился в продолжение дня. Ага, и написанного на ночь стиха тоже.
Но сегодня – это было нечто. Началось всё с записки от О.: «Завтра мы покупаем диван и яхту. Сил нет. Какая мне ещё яхта!» Думаю: зачем им яхта?
разве они на берегу водоёма живут? да и откуда у них такие деньги? Солнечный день. Сидим на диване. Разговариваем. Спрашиваю про яхту, отвечает: поехали покажу. Пошли в автобус. Уже в салоне дорогу мне перегораживает кондукторша с маленьким рулоном билетиков.
– Оплачивайте проезд.
Говорю:
– Щас сядем и оплатим.
Пошли в конец, сели слева на вторые от конца кресла. Сумка О. уже на сиденье у окна. На крайнем сиденье мужская сумка. Я её снимаю и сажусь рядом с О. (остальные обойдутся
). Проезд стоит 500 р. Ищем деньги. Нахожу 2 бумажки, думаю, что по 500. Пригляделась – купюра в 250 и 100. Отдаю деньги О., а сама начинаю скандалить: – Что это за цены! Это грабёж! Я до Подольска дешевле доезжаю!
Туда ехать сколько, а тут пешком дойти можно!По салону ходит проводник (ага, автобуса
), на меня как-то вяло реагирует:– На других маршрутах тоже такие цены есть.
Зато тормошит бабульку-бомжиху, сидящую на сиденье у задней двери: якобы бабулька дверь деформирует.
Наконец я добилась, чтобы меня высадили, и пошла пешком. Иду по какой-то пустой улице, вокруг деревья все в зелени. Понимаю, что я в Подольске.
Стою на трамвайных путях, иду влево. Вижу вход на станцию метро. Читаю: Юго-Западная. А я же только что в Подольске была. Нет, мне в другую сторону! Поворачиваю назад по путям. Тут рядом со мной появляется Лена, и мы идём вместе. Трамвайные рельсы вдруг расходятся: левый уходит прямо по улице, а правый сворачивает к домам, идёт пунктиром и вообще заканчивается. Мы решаем идти прямо. А рельс словно утоплен в асфальте, и асфальт у обочины как-то вздыблен. Мы спросили у прохожего, почему так, и он даже что-то вразумительное нам объяснил.Наконец мы пришли на квартиру к Тане (я с ней когда-то вместе училась). А у неё живёт молодой Леонардо ДиКаприо.
Я пошла в комнату Тани, она стала что-то рассказывать, что-то показывать и среди прочего показала мне фигурку Стрипиреллы – как в наборах Лего, только побольше. Фигурка эта меня сильно порадовала почему-то, и я пошла искать Лену, чтобы показать ей. Ищу по всей квартире и не могу найти. Коридор, три комнаты. Заглядываю в ближнюю – никого. Приоткрываю дверь в следующую.– Лена?
Вижу: постель, здоровый мужик (он же отец Тани) под одеялом, видны только плечи. Мужик самозабвенно делает вполне однозначные движения.
Приоткрываю дверь, чтобы понять, кто «снизу». А вдруг Лена? Но вижу отрешённое лицо Леонардо ДиКаприо. Закрываю дверь, думаю: «О, вот зачем им понадобилось держать его в доме». Иду дальше искать Лену, нахожу её на кухне, сажусь, рассказываю всё, что видела. Смеёмся.
А за окном буря, на чёрном небе огромное закатное багровое солнце, и с его левой половины сходит чёрный туман, как будто очень сильный ветер прогоняет облака. Говорю Лене:
– Смотри, какое солнце.
Она скорее закрывает форточку, поворачивается спиной к окну, и мы продолжаем разговор. Но вскоре тьма быстро обволакивает солнце. Я опять говорю:
– Смотри.
Теперь уже всё – закат.
Такой сон.
Видимо, снился в продолжение дня. Ага, и написанного на ночь стиха тоже.