Если у тебя есть гештальт, закрой его.
Надо так главу назвать. Позавчера написала пару абзацев, сегодня добью — соединю с концовкой, йес! 
Вот так потихоньку накропаю, и повествование соединится в единое полотно. 
P.S. Искала сейчас материал по Фрейду, почитала статью про Шарко во французской Википедии — поржала про тень. Нельзя прям никак без ассоциаций обойтись.
Нужно было прийти в себя: мои щёки негодующе горели, будто получили по паре пощёчин. Однако беспрецедентная резкость доктора меня отрезвила. Конечно, он не ставил цели обидеть, и вряд ли его можно было всерьёз подозревать в ревности ко мне. Просто его мужской взгляд видел произошедшее именно так, и, если он сам не мог подняться выше своей трактовки, не мне было его переубеждать.
Меня совершенно не трогало, о чём он догадывался и какие подробности моей личной жизни, возможно, прознал от миссис Хадсон. Пусть он интерпретировал мои поступки по-своему, своим мужским умом, склонным всё сводить к примитивным желаниям, но в главном он был прав. С какими бы намерениями ни решил приударить за мной мистер Алан Форрестер, мне нельзя было сдаваться и сходить с пути — ни на шаг! Пожалуй, мне действительно следовало жёстче управлять своими желаниями, а мой поступок был достоин гораздо более серьёзной кары, чем показательно грубая выволочка. Нельзя малодушно идти на компромиссы с самим собой.
Видно, я действительно слишком мало верил в себя. Но что выдало мою неуверенность: моя внешность, не соответствующая внутреннему содержанию, или мнение, которое я высказал в общей беседе? Стоило спросить моего «женишка», раз уж он так слёту разбирался в людях и особенно в альфонсах, чующих потенциальных жертв. Быть может, то, что вначале мне показалось злой шуткой провидения, вовсе не было таковым. Природа не терпит вакуума. А если судьба приблизила ко мне Уотсон лишь для того, чтобы показать возможность счастья, а затем заменила её доктором вовсе не в насмешку и не со зла, а для того только, чтобы научить меня быть достойным счастья и доверять себе несмотря ни на что? Пусть настоящее имя доктора вовсе не Уотсон и так назваться из каких-то своих соображений, возможно, начитавшись австро-венгерских психиатров, ему посоветовала коварная выдумщица миссис Хадсон, — это всё частности, не имеющие принципиального значения. Но кто знает, может, в будущем меня ждало настоящее счастье?
— Ладно, уговорили, — в задумчивости пробормотал я. — Уотсон, Уотсон, ну, помогите мне.