Если у тебя есть гештальт, закрой его.
Творчество в смысле поиска для себя новых его видов, форм и возможностей превращается в какую-то гонку. Чую, уже почти, пардон, апогей. Пора сбавить обороты. 
В конце концов, не творчеством единым ценен человек вообще и в моём лице — в частности. Возможно, я доросла, чтобы поменять своё отношение к творчеству.
При том, что хочу вновь писать роман. Очень хочу вернуться к профессору (не, не Мориарти
). Хочу изобразить матёрого хирурга и весь его ужас, когда он проводит такую операцию, когда сам не понимает, как сделал это, и вполне осознаёт, что вообще-то опыт повторить нельзя. И что вообще-то не он возвращает людей к жизни, а это делают просто его руками.
Как-то я зациклилась на Викторе. Виктор, конечно, няшко, марти-стью и всё такое, блестящий Гексли-Джек, и швец, и жнец, и на дуде игрец, но есть персонажи и более глубокие и, пардон, с более трагичной судьбой. У Виктора-то всё шикарно,
какое непростое ни было бы детство-отрочество.
В конце концов, не творчеством единым ценен человек вообще и в моём лице — в частности. Возможно, я доросла, чтобы поменять своё отношение к творчеству.При том, что хочу вновь писать роман. Очень хочу вернуться к профессору (не, не Мориарти
). Хочу изобразить матёрого хирурга и весь его ужас, когда он проводит такую операцию, когда сам не понимает, как сделал это, и вполне осознаёт, что вообще-то опыт повторить нельзя. И что вообще-то не он возвращает людей к жизни, а это делают просто его руками. Как-то я зациклилась на Викторе. Виктор, конечно, няшко, марти-стью и всё такое, блестящий Гексли-Джек, и швец, и жнец, и на дуде игрец, но есть персонажи и более глубокие и, пардон, с более трагичной судьбой. У Виктора-то всё шикарно,
какое непростое ни было бы детство-отрочество.