Надо бы придумать какие-нибудь интересные и приемлемые упражнения для снятия телесных зажимов, которые Виктор покажет Рафаэлю. Помню некоторые с института, но боюсь, в исполнении этих товарищей больше будет похоже на БДСМ.
Вот придёт сначала фраза, запишешь. Потом, когда пишешь эпизод последовательно, забудешь о ней. А потом всплывёт, и ты сидишь и думаешь, куда бы её теперь воткнуть, как бы совместить и какой вариант выразительнее и точнее. Мозг в трубочку заворачивается, фу. Но жалко ж не использовать.
1. «Мэтр полностью сосредоточился на нём (соловье), и Рафаэль с ужасом понял, что никакого старого хрыча нет и не будет». 2. «Рафаэль увидел его лицо и похолодел. Повелитель был внимателен и приветлив, даже слегка улыбался. Никого больше он не ждал».
Что-нибудь «с ужасом понимает» Рафаэль почти в каждом эпизоде, а то и не по одному разу, штамп долой. Из первого варианта в принципе дорого только «сосредоточился». Оно точнее, чем «был внимателен и приветлив» — это можно и походя. А тут всё, мэтр дождался гостя, щас будет его обрабатывать — и пусть весь мир подождёт! Ну и просто такое отношение к людям: когда к Виктору приходят, он, что называется, весь ваш. Ну, эмпатия, включается со всеми, независимо от возраста, пола, ранга, статуса и пр., что, кстати, очень сложно укладывается в голове Рафаэля. Надо чувствовать, и хз, как мне-то передать. И вообще всё какие-то штампы, фу. -_- Хочется уйти от «был», но «повелитель сосредоточился» — как-то тупо. -_- Хотя, наверно, по выводу Рафаэля «никого больше он не ждал» уже можно себе представить, насколько мэтр приветлив, сосредоточен и какое у него лицо. В общем, как передать всё парой фраз? Что требует объяснений, а что нет? Это ужафно. -_-
– Был тут один до вас, – мстительно признался Кьентан. – Ну, может, не брюнет. Скорее, тёмный шатен. Во всяком случае типаж другой. – Вот оно что! – Эль-Кези торжествующе сощурил глаза и подбоченился. – И какой другой? Что ещё там за типаж нарисовался? – Ну вот, вы себя и выдали, господин Эль-Кези, – вдруг миролюбиво усмехнулся Кьентан. – Просто не будьте так спесивы, друг мой. Если вам многое дано, то с вас и спрос. Беспечность привлекает, но лишь поначалу. Потом придётся ой как потрудиться, чтобы сохранить статус. – Он помолчал и неожиданно грустно взглянул на коробки с макулатурой. – Замечательно, что он вам искренне небезразличен. Эль-Кези скривился и почесал затылок. – Да конечно, он мне небезразличен. Чего вы страдаете-то? Если я кого ему напоминаю, то лишь моего отца. Когда-то они были друзьями. Возможно, доктор – единственный человек, который помнит его, хоть и давно потерял его след. А мне всю жизнь все врут, даже моя матушка. Мне нужно знать, каким был мой отец на самом деле, и я работаю на доктора только ради правды. – Неужели? – Кьентан был так поражён, что с него сошла характерная томность. – Ей-Богу, не вру! У нас общий розыск. Не знаю, какие из моих слов он вам подтвердит, если это для него тоже личное и если он предпочитает, чтобы о нём, а заодно и обо мне, думали какую-то мерзость. Наверно, он лучше знает, как защищать информацию. Но если вы хоть заикнётесь о моём отце… – Эль-Кези красноречиво погрозил секретарю кулаком. Кьентан кивнул. – Сочувствую. Очевидно, вам было трудно без него. Дать вам хотя бы минимальное воспитание оказалось некому. – Он отодвинул от стола стул и сел, задумчивый и какой-то потерянный. – Значит, всё намного хуже, чем я думал. Эль-Кези возмущённо хмыкнул. – Да с чего это?! Почему вы всё время кипишуете? И так плохо, и эдак плохо – на вас не угодишь! Если вы мне не соперник, то и я вам не враг. Я просто выполняю обязанности. Защищать объекта – значит, не только прикрывать его, но и не допускать ошибок, из-за которых ему будет грозить опасность. А ваш уход – именно такая ошибка! Вы единственный здесь, кого он слушает и кто способен его вразумить. Вы же понимаете, он может перейти дорогу тем, кто запросто порешит его. Я обязан защитить шефа, понимаете вы или нет? Секретарь поднял пристальный взгляд и закинул ногу на ногу. – Какая широкая трактовка полномочий телохранителя. Скажите ему «спасибо», что служба безопасности справляется с охраной его жизни без вас. Если вы считаете себя кронпринцем, то совершенно напрасно. Продержитесь больше месяца – я съем этот архив. – Он похлопал по картонной коробке на столе. Эль-Кези вытаращил глаза и всплеснул руками. – Ну, зачем же горячиться? У вас, вон, в приёмной шредер стоит. Хотите, за пять минут всё уничтожу? Лучше оставайтесь! – Он вздохнул и нахмурился. – Да плевал я на службу безопасности. Если расследование пойдёт так же вялотекуще, как бы мне тут на год не застрять. Секретарь воздел очи и почти незаметно улыбнулся. – Какая непосредственность. Ну, допустим, продержитесь. Но если я останусь, вы готовы немедленно уйти? – Э-э-э, вот в какую игру вы играете, господин хороший. – Напряжённо сунув руки в карманы, Эль-Кези исподлобья обдал его гневным взглядом. – Шантаж! Да вы тут все как пауки в банке. Чую, мне ни за кем не угнаться. Ладно-ладно! Чёрт с вами! Я уйду. Всё равно доктор меня больше за нос протаскает, чем что-то дельное расскажет. Я и сам разыщу отца и, может, даже раньше, чем доктор. Вот увидите! Только поклянитесь, что остаётесь! читать дальшеБезразлично махнув рукой, будто прогоняя назойливую муху, Кьентан облокотился на край стола и накрутил на палец чёрный локон. – Успокойтесь, я только предположил. Раньше времени он вас не отпустит. Лучше работайте, а мне пришла пора сдавать пост. И дело вовсе не в обиде. Обижаться на него – всё равно, что обижаться на солнце, ежедневно прячущееся за горизонт. Дело в том, что я утратил доверие. Нужно вовремя понимать сигналы. Меня не подключили к разработке проекта не потому, что я единственный, кто бы возражал. Просто мне дали понять, что в моих услугах город больше не нуждается. Увы. – Да ничего подобного! – воскликнул Эль-Кези и предостерегающе погрозил пальцем. – Знаете, о чём он меня просил? Чтобы я надоумил вас перейти в министерство! Вот как он вас ценит! И доверия вы вовсе не утратили. Если, конечно, оно вообще когда-нибудь было. Но вы нужны здесь, а министерство уж как-нибудь обойдётся. Только учтите, я вам ничего не говорил! Как будто утешившись, Кьентан улыбнулся и покачал головой. Его взгляд весело и живо заблестел. – Перейти в министерство? Думаете, одного моего желания достаточно? Ну, что ж, а вы потрясающе умеете располагать к себе. Кажется, догадываюсь, почему он взял вас. Помяните моё слово, натаскает – будете замечательным популяризатором. Хотя бы обаяние положительное и на диктаторстве не помешаны. – Он встал и вновь взялся за свои бумаги, как будто совершенно покорный судьбе. – Простите, уже поздно, мне нужно собирать вещи. Уму было непостижимо. Этого странного, смешного человечка оказалось не своротить. И зачем вообще с ним возиться, пытаться переубедить и что-то доказать? Эль-Кези в сердцах топнул ногой. – Да чтоб вас! Какое, к чёрту, обаяние! Совсем ополоумели?! Я только что чуть отца ни предал ради того, чтоб вы остались! Не найду же я его без доктора! Чего греха таить! До сих пор ведь не нашёл. А вы!.. Никаких вещей вы собирать не будете и никакого заявления об отставке не напишете! Это идиотизм, ясно?! Поедете со мной, к доктору, и будете сидеть взаперти у него в кабинете, пока не одумаетесь! И плевать, если приклеят похищение! Если с доктором что-то случится, мне никогда отца не найти! Эль-Кези схватил его за плечи и собрался тащить к выходу. Но вдруг из приёмной послышались чьи-то голоса, кажется, мужской и женский. Кьентан вздрогнул и так побледнел, будто за ним пришли самые грозные стражи во вселенной. – Пустите! – Он с досадой вырвался и, метнувшись к большой карте, открыл панель, на которой она весела. – Ничего себе, тайный ход! – воскликнул Эль-Кези, остолбенев. – Прячьтесь! Быстро! – строго скомандовал Кьентан. – Вас не должны здесь видеть! Поберегите хотя бы его репутацию!
Она придвинулась к Эль-Кези, и ему показалось, будто он чувствует жар её тела. – Значит... – У него перехватило дыхание. – Мадам, значит, это правда? Вы были… – Правда. Но почему «была»? – Усмехнувшись, она лукаво стрельнула взглядом. Эль-Кези узнал эти омерзительные повадки. Мадам держалась так же, как её муж: насмешливо, снисходительно, с любопытством циничного естествоиспытателя. – Значит, доктор от вас научился этим штучкам? – Штучкам? – Откинувшись назад, она звонко, неестественно рассмеялась. – Ах, мой дорогой, не думала, что у вас с ним так далеко зашло! – Да ничего подобного! – вспылил Эль-Кези. – С чего вы взяли?! Я про другое совсем! Мадам покачала головой, внимательно и ласково глядя на него. – Учить его нечему. Он даст фору любой продажной девке. Как вы думаете, почему он женился на мне? – Ну да, я понял, он политик, – постарался вывернуться Эль-Кези. Однако мадам с безжалостным скепсисом покачала головой. – Нет, вы знаете, это называется по-другому. Эль-Кези аж обидно стало. – За что вы его так? Вы сама себе противоречите. То говорите «мы», так высоко отзываетесь о нём, воспеваете его благородство и верность, а то поливаете хуже некуда. – Сильные личности многогранны. В его случае даже чересчур, – безо всякого смущения возразила мадам. – Я хорошо его знаю. У него свои принципы и независимый, своевольный характер – его можно за это уважать. Но лучше на расстоянии. Не дай Бог никому такого в мужья. – Но ведь вы его любите! – воскликнул Эль-Кези, чувствуя, что ум заходит за разум. – Люблю. Ну и что? – Она безразлично пожала плечами. – Разве любить мужа – преступление? – Да нет, что вы. Даже изменять мужу – в общем-то не преступление. Хотя если застукают, вам грозит позор бракоразводного процесса.
Такое впечатление, что я у матушки не человек, а инструмент по оплате коммунальных услуг и решения связанных с этим вопросов. -_- Поругались сейчас. Собралась я в Мосэнерго. Заспорили, как бы не пришлось заново делать поверку электросчётчика, т.к. сделали 30 ноября, а пломбировщик до сих пор не пришёл, а без пломбы поверка не считается. Мама боится, как бы повторно не заставили делать. Я усомнилась, какой им резон, это ж левая контора, да и сертификат-то о поверке уже выдан. Она стала спорить. Глаза навыкате, дёргается, давит, мол, какой резон, при чём тут резон, и вообще вот возьмут и заставят. Ощущение, что перед тобой жертва государственного произвола. Какая-то постравматика. -_- Я не выдержала, психанула, наорала на неё, что больше не хочу на эту тему говорить. Ну, и пошли ругаться. -_- Она плакать, мол, она так ослабла, а я на неё кричу. Ну, при том, как она на меня давит, уже как-то и не жалко, пардон. -_- Типа, ослабла-ослабла, но сил давить ещё ого-го сколько. Потом успокоилась вроде, и давай про перерасчёт квартире, мол, сколько всего висит, сколько не сделано. Прям паника-паника, конец света. Вот это меня больше всего добило. Тут даже не чувство вины, а чувство отвержения. Типа, платишь счета и решаешь вопросы — хорошая, не платишь — плохая, и давить на тебя можно. Противно ужасно, жить не хочется после такого. -_- Ощущение тотального обесценивания личности. Ну, в общем, всё то же самое. Потом ещё понятия подменяет, перекручивает так, будто я ещё и виновата, что на это не так реагирую. При этом собственные чувства и эмоции не признаёт и, похоже, не осознаёт. Типа, почему давит-то? Потому что беспокоится? Но нет, она не беспокоится вовсе! Просто надо решать задачу. И все средства хороши. Когда человек беспокоится и осознаёт это, с ним можно найти общий язык, можно как-то успокоить. А тут тупо не знаешь, что делать, потому что все каналы для диалога закрыты. Она-то во всём права, а я всё делаю не так. Жесть. -_- Ну, если искать положительное, то, называется, вот шоб мне такую способность, ага. Кстати, в плане того же государственного принуждения. Очень хорошее умение, например, в той же политике — переводить стрелки на оппонента, чтоб он не смог выкрутиться и сам бы потом на стенку полез. Короче, мне давно надо было перестать вообще что-то обсуждать с ней. -_- Необходимость решать задачи я и сама осознаю. Она может и дельное подсказать, но ради спокойствия уж придётся пренебречь её опытом.
Посмотрела сейчас другой эфир — практически всё то же самое. Почитала, поржала. Классно написано. Не, я фанатка «упоротого "сирийского оппозиционера"». Шикарно держится, и, называется, шоб я так владела «лингвистической эквилибристикой». kolobok1973.livejournal.com/3645913.html
Вот оно, чем в жизни заниматься имеет смысл. Хотя бы какое-то приближение к реальности. А я какой-то дурацкий роман пишу. Да мне никогда не выдумать такой интриги и таких персонажей, какие есть на самом деле!
Рассказываю дуалу новости: Виктор достал Кьентана, и Кьентан с горя наконец-то решил уйти в отставку. А Эль-Кези, сбежав с Викторова семейного обеда, помчался отговаривать, потому что понимает: единственный, к кому Виктор ещё как-то может прислушаться, кто способен наорать на него, как его жена возразить ему и удержать от политических авантюр, – это Кьентан. А вслед за Эль-Кези, покинув Виктора и Анну и сбежав с того же семейного обеда, уговаривать приехал и мэр со своей супругой. Дуал говорит: – А потом приедет Анна – как вишенка на торте. Я отвечаю: – Ну, Анна если и приедет, то только вместе с Виктором – как вишенка и её череночек!
Какая-то уже нехорошая традиция – как соберусь мыться и стирать, так оцарапаю руки. -_- В прошлый раз достаточно сильно порезала кончик большого пальца на правой, как раз где нервные окончания, – фольгой от ванночки Виолетте, когда хотела её пальцем подковырнуть. -_- Теперь порез под большим пальцем на левой – правда, царапинка. Только кожу поддела, но всё равно неприятно. Захотела есть, без отрыва от литпроизводства сижу по-турецки на кровати, пялюсь в монитор, вся в романе, никого не трогаю. Нож лежит на ногах, дабы за ним не тянуться, если что. Забылась, повернулась быстро к табуретке с едой – и с размаху об остриё. Вообще, конечно, могло быть хуже. Называется, как важно, чтобы дома были в меру тупые ножи!
А если попретендовать на мультфильм по роману? Продам в Москве квартиру — куплю себе дворец перееду в Питер и спродюссирую мультфильм по книге, которую ещё надо написать. Наконец посмотрела «Мы не можем жить без космоса». Да, мульт явно не про космос. Ну, про космос человеческих отношений.