Если у тебя есть гештальт, закрой его.
Про переживания и про депру. Кажется, выговорилась. Больше ничего к посту не допишу — пусть висит, как есть.Слава Богу, что моих переживаний никто, кроме близких, не видит, а то, что видят, — лишь вершина айсберга. 
В пятницу вечером опять депра накатила. Мне было тяжко, что у меня по жизни ничего не получается (вообще в последние годы очень переживаю из-за всего), почувствовала себя ни на что не способной, личностно никчемной, никому не нужной и т.п., как это обычно бывает. Стала накручивать себя, появилась мысль с собой что-нибудь сделать. Конечно, далеко не значит, что я при этом буду и вообще собираюсь подобные мысли реализовывать, нет, не буду и вроде бы не собираюсь, слава Богу. Просто мне очень больно от них, не знаешь, куда деться, так и сидишь вся в этой боли.
Дошло до того, что представилось (нет, это не глюк был, себя-то я ощущала здесь и сейчас, а просто пришла в голову идея – как это бывает, когда пишешь), что, когда поеду на дачу отрублю себе руку (видимо, если бы была мальчиком, представилось бы, что что-нибудь другое. Вот же воображение! если б оно так работало, когда стихи пишу! 
), и подумала, что я это ЗАСЛУЖИЛА. От ЭТОЙ МЫСЛИ мне стало очень больно (естественно, не физически, а морально). Тут-то, собственно, открыто психовать и начала — рыдать в голос, естественно.
Когда пишу теперь, думаю: какая-то ерунда, какой-то детский сад. А когда я в том состоянии была и всё переживала, для меня это реальной трагедией было.
Мамо, похоже, перепугалась, первым делом собралась «врачей вызывать»,
по крайней мере, так сказала. Тогда меня это удивило: что сразу врачей? а просто поговорить нельзя? Странные они такие, Гюги. Короче, стали говорить и говорили до 3-х ночи. Мама заснула сразу, я к 4-м — с ощущением, что это бесполезно, что со своим дельтийским уставом к Альфе не ходят и что я уже согласна идти хоть к психологу, хоть к психиатру. Хотя они-то мне, конечно, не нужны. Хочется просто нормальных, душевных отношений с близкими, вот и всё. А близкие почему-то от каких-либо отношений начинают уходить, будто вовсе не умеют их строить. И хоть рыдай, хоть что. Я в шоке. Гюго же вроде бы этик, да и просто взрослый человек. Неужели так трудно просто выслушать другого человека и попытаться просто более этически к нему относиться?
Всё, что мне тогда нужно было, — это почувствовать, услышать, что меня ценят такой, какая есть, что я нужна. Я это озвучила, и тут мама-Гюга, как говорится, вынесла мне мозг напрочь. Почему-то стала говорить, что если уж это нужно, то не от одного человека (да, блин, хотя бы от одного, хоть от кого-то, тем более в состоянии нахлынувшей депры, когда особенно болезненно и остро воспринимаю то, с чем обычно мирюсь), а от нескольких, от круга общения, но «кому ты нужна» (говорится обычно с циничной усмешкой).
Боян, просто боян. Конечно, цинизм иногда ценю (хоть он вроде бы и является защитной реакцией), но, по-моему, элементарнее некуда: когда искренне пытаешься успокоить, то ценизм неприменим. Человеку нужна поддержка, человек за ней обращается, а вместо этого ему говорят, что он никому не нужен. 
А потом ещё оказывается, что это я помощи не принимаю. Мама понимает под помощью только отвод к знакомому врачу (когда её реплики о том, что я «никому не нужна» меня не успокаивают, она только недоумевает 
), а мне не такая помощь нужна. Уж, кажется, объяснила, что нужно, — принятие, душевность, нужность, — нет, не дождёсси. 
Вообще словами просить у кого-то моральной поддержки не умею. Во-первых, стыдно (что вообще в этом нуждаешься), потому что – см. во-вторых. Во-вторых, от мамы, к примеру, ничего, как уже говорилось, и не дождёшься, а если просить, ещё и попеняет, что об этом просишь. И способ просить знаю только один. В общем, если я на вас кричу, обижаюсь и качу бочку, значит, прошу моральной поддержки.
Иногда говоришь, что хочется радости, а в ответ, вместо того, чтоб хотя бы попытаться сказать что-то позитивное, порадовать и поддержать, вздыхает: «Ох, о чём ты говоришь! Какая может быть радость!» Боян. И так тебе тоскливо и тяжко, так ещё, оказывается, на свете всё безрадостно. Безнадёга. То есть вместо того, чтобы сказать то, услышать что у человека сейчас есть потребность, то, что ему поможет, мама начинает излагать свои личные убеждения, возможно, связанные с настроением в данную минуту. По-моему, кошмар. Мне ведь в данную минуту не это нужно. И я только недоумеваю: неужели так сложно дать то, что нужно? Всего-то немного искренних хороших слов.
Или она так неосознанно отгораживается, потому что у неё самой нет сил успокаивать. Хотя мне это несколько странно: чтобы поддерживать и говорить хорошее, усилий-то прилагать особых и не надо. Опять-таки сужу по себе. Даже если мне самой плохо и ко мне обращаются за поддержкой, то стараюсь всячески вдохновить, перейти на позитив и сама этим позитивом проникаюсь. Для меня лучший способ выйти из уныния – начать кого-то ободрять и успокаивать. Не потому что можно себя утешать, что кому-то хуже, чем мне, нет, это как раз утешение слабое. Просто получается, абстрагируешься от своих проблем, переключаясь на чьи-то. Ведь только из своей ситуации выхода не видишь, а из чужих трудностей можно найти миллион вариантов выхода. Но это пусть и в переживательном, но в относительно нормальном состоянии, а когда я вся в рыданиях и в безнадёге, когда сама мучаешься, сначала-то мне самой поддержка нужна.
А вообще в нормальном состоянии мне, наверно, далеко не так интересно с людьми, которые не говорят о своих проблемах, у которых как бы всегда всё хорошо и которые не позволяют себя успокаивать (или у меня самой не достаточно опыта, чтобы поддерживать именно их, что, конечно, грустно). То есть как бы на что им я, если у них без меня всё хорошо? Соответственно, чтобы меня расположить к себе, мне нужно рассказывать о своих проблемах, принимая моральную поддержку.
Но мама-то не просит у меня поддержки в ответ на мою просьбу. Она сама меня так УСПОКАИВАЕТ. Мне просить поддердки и успокоения больше не у кого, потому хочется, чтобы близкие хотя бы пытались учиться поддерживать именно так, как мне поможет. Потому что на то они и близкие.
Возмущает меня упорный перевод отношений с уровня «я — ты» на уровень «ты — они». В случае с «кому ты нужна» — я же с ТОБОЙ говорю, ТЕБЯ прошу, и зачем же прикрываться каким-то третьим лицом — друзьми, людьми вообще и т.д., о которых сейчас речь вообще не идёт? Не знаю, может, я вправду так припираю к стенке, что у мамы-Гюги возникает желание защищаться. Так и хочется воскликнуть: но я ж не Жуков! Может, она и так вину передо мной за что-то чувствует, потому и идти навстречу мне согласно моим потребностям для неё тяжело.
Та же история с подменой уровня отношений, когда произносят фразы типа «а мир вообще жесток». Получается, что человек заменят себя в отношении с тобой неким абстрактным миром, прячется за него. Раз. И два: видится мне тут некая попытка самооправдания говорящего это, типа, мир жесток, значит, и мне можно. Слова о жестокости мира сами по себе, по-моему, ничего не значат: в конце концов, мир таков, каким мы его воспринимаем и каким делаем. А говорят слова эти гораздо больше о человеке, их произносящем, чем о мире.
Короче, нефиг мне тиранить маман, ни к чему хорошему это не приведёт: переживает, хоть и сделать ничего не может.
Да, ещё она мне сказала, что в тот же подростковый кризис я и то была спокойной (ага, видно, он сейчас меня догнал) и что у меня «все нервы обнажены». Что ж, буду знать, как это бывает.
В пятницу вечером опять депра накатила. Мне было тяжко, что у меня по жизни ничего не получается (вообще в последние годы очень переживаю из-за всего), почувствовала себя ни на что не способной, личностно никчемной, никому не нужной и т.п., как это обычно бывает. Стала накручивать себя, появилась мысль с собой что-нибудь сделать. Конечно, далеко не значит, что я при этом буду и вообще собираюсь подобные мысли реализовывать, нет, не буду и вроде бы не собираюсь, слава Богу. Просто мне очень больно от них, не знаешь, куда деться, так и сидишь вся в этой боли.Дошло до того, что представилось (нет, это не глюк был, себя-то я ощущала здесь и сейчас, а просто пришла в голову идея – как это бывает, когда пишешь), что, когда поеду на дачу отрублю себе руку (видимо, если бы была мальчиком, представилось бы, что что-нибудь другое.
Вот же воображение! если б оно так работало, когда стихи пишу! ), и подумала, что я это ЗАСЛУЖИЛА. От ЭТОЙ МЫСЛИ мне стало очень больно (естественно, не физически, а морально). Тут-то, собственно, открыто психовать и начала — рыдать в голос, естественно.Когда пишу теперь, думаю: какая-то ерунда, какой-то детский сад. А когда я в том состоянии была и всё переживала, для меня это реальной трагедией было.
Мамо, похоже, перепугалась, первым делом собралась «врачей вызывать»,
по крайней мере, так сказала. Тогда меня это удивило: что сразу врачей? а просто поговорить нельзя? Странные они такие, Гюги. Короче, стали говорить и говорили до 3-х ночи. Мама заснула сразу, я к 4-м — с ощущением, что это бесполезно, что со своим дельтийским уставом к Альфе не ходят и что я уже согласна идти хоть к психологу, хоть к психиатру. Хотя они-то мне, конечно, не нужны. Хочется просто нормальных, душевных отношений с близкими, вот и всё. А близкие почему-то от каких-либо отношений начинают уходить, будто вовсе не умеют их строить. И хоть рыдай, хоть что. Я в шоке. Гюго же вроде бы этик, да и просто взрослый человек. Неужели так трудно просто выслушать другого человека и попытаться просто более этически к нему относиться?Всё, что мне тогда нужно было, — это почувствовать, услышать, что меня ценят такой, какая есть, что я нужна. Я это озвучила, и тут мама-Гюга, как говорится, вынесла мне мозг напрочь. Почему-то стала говорить, что если уж это нужно, то не от одного человека (да, блин, хотя бы от одного, хоть от кого-то, тем более в состоянии нахлынувшей депры, когда особенно болезненно и остро воспринимаю то, с чем обычно мирюсь), а от нескольких, от круга общения, но «кому ты нужна» (говорится обычно с циничной усмешкой).
Боян, просто боян. Конечно, цинизм иногда ценю (хоть он вроде бы и является защитной реакцией), но, по-моему, элементарнее некуда: когда искренне пытаешься успокоить, то ценизм неприменим. Человеку нужна поддержка, человек за ней обращается, а вместо этого ему говорят, что он никому не нужен. А потом ещё оказывается, что это я помощи не принимаю. Мама понимает под помощью только отвод к знакомому врачу (когда её реплики о том, что я «никому не нужна» меня не успокаивают, она только недоумевает ), а мне не такая помощь нужна. Уж, кажется, объяснила, что нужно, — принятие, душевность, нужность, — нет, не дождёсси. Вообще словами просить у кого-то моральной поддержки не умею. Во-первых, стыдно (что вообще в этом нуждаешься), потому что – см. во-вторых. Во-вторых, от мамы, к примеру, ничего, как уже говорилось, и не дождёшься, а если просить, ещё и попеняет, что об этом просишь. И способ просить знаю только один. В общем, если я на вас кричу, обижаюсь и качу бочку, значит, прошу моральной поддержки.
Иногда говоришь, что хочется радости, а в ответ, вместо того, чтоб хотя бы попытаться сказать что-то позитивное, порадовать и поддержать, вздыхает: «Ох, о чём ты говоришь! Какая может быть радость!» Боян.
И так тебе тоскливо и тяжко, так ещё, оказывается, на свете всё безрадостно. Безнадёга. То есть вместо того, чтобы сказать то, услышать что у человека сейчас есть потребность, то, что ему поможет, мама начинает излагать свои личные убеждения, возможно, связанные с настроением в данную минуту. По-моему, кошмар. Мне ведь в данную минуту не это нужно. И я только недоумеваю: неужели так сложно дать то, что нужно? Всего-то немного искренних хороших слов.Или она так неосознанно отгораживается, потому что у неё самой нет сил успокаивать. Хотя мне это несколько странно: чтобы поддерживать и говорить хорошее, усилий-то прилагать особых и не надо. Опять-таки сужу по себе. Даже если мне самой плохо и ко мне обращаются за поддержкой, то стараюсь всячески вдохновить, перейти на позитив и сама этим позитивом проникаюсь. Для меня лучший способ выйти из уныния – начать кого-то ободрять и успокаивать. Не потому что можно себя утешать, что кому-то хуже, чем мне, нет, это как раз утешение слабое. Просто получается, абстрагируешься от своих проблем, переключаясь на чьи-то. Ведь только из своей ситуации выхода не видишь, а из чужих трудностей можно найти миллион вариантов выхода. Но это пусть и в переживательном, но в относительно нормальном состоянии, а когда я вся в рыданиях и в безнадёге, когда сама мучаешься, сначала-то мне самой поддержка нужна.
А вообще в нормальном состоянии мне, наверно, далеко не так интересно с людьми, которые не говорят о своих проблемах, у которых как бы всегда всё хорошо и которые не позволяют себя успокаивать (или у меня самой не достаточно опыта, чтобы поддерживать именно их, что, конечно, грустно). То есть как бы на что им я, если у них без меня всё хорошо? Соответственно, чтобы меня расположить к себе, мне нужно рассказывать о своих проблемах, принимая моральную поддержку.
Но мама-то не просит у меня поддержки в ответ на мою просьбу. Она сама меня так УСПОКАИВАЕТ.
Мне просить поддердки и успокоения больше не у кого, потому хочется, чтобы близкие хотя бы пытались учиться поддерживать именно так, как мне поможет. Потому что на то они и близкие.Возмущает меня упорный перевод отношений с уровня «я — ты» на уровень «ты — они». В случае с «кому ты нужна» — я же с ТОБОЙ говорю, ТЕБЯ прошу, и зачем же прикрываться каким-то третьим лицом — друзьми, людьми вообще и т.д., о которых сейчас речь вообще не идёт? Не знаю, может, я вправду так припираю к стенке, что у мамы-Гюги возникает желание защищаться. Так и хочется воскликнуть: но я ж не Жуков! Может, она и так вину передо мной за что-то чувствует, потому и идти навстречу мне согласно моим потребностям для неё тяжело.
Та же история с подменой уровня отношений, когда произносят фразы типа «а мир вообще жесток». Получается, что человек заменят себя в отношении с тобой неким абстрактным миром, прячется за него. Раз. И два: видится мне тут некая попытка самооправдания говорящего это, типа, мир жесток, значит, и мне можно. Слова о жестокости мира сами по себе, по-моему, ничего не значат: в конце концов, мир таков, каким мы его воспринимаем и каким делаем. А говорят слова эти гораздо больше о человеке, их произносящем, чем о мире.
Короче, нефиг мне тиранить маман, ни к чему хорошему это не приведёт: переживает, хоть и сделать ничего не может.
Да, ещё она мне сказала, что в тот же подростковый кризис я и то была спокойной (ага, видно, он сейчас меня догнал) и что у меня «все нервы обнажены». Что ж, буду знать, как это бывает. @темы: Депрессуха, Тараканчики мои любимые, Жызня, Самопознание, Мысли вслух
-
-
13.04.2010 в 12:19Мне ты точно нужна, жаль, что редко видимся.
-
-
14.04.2010 в 14:10Спасибо!
Вот скоро-то и увидимся, надеюсь, - благодаря тебе!
-
-
14.04.2010 в 16:37Я приеду утром, в 10 ч. точно свободна, а СК, наверно, часов в 12 начнется. Так что...
-
-
14.04.2010 в 16:49Да, сама понимаю, что пилить себя не нужно, да и вряд ли вообще что-то того стоит.
Хор! Тогда попробую где-то с 10 тебя перехватить. Ты одна приезжаешь? На 1 день?
-
-
14.04.2010 в 18:55-
-
15.04.2010 в 14:27Ага,
-
-
15.04.2010 в 15:37