Мамо Гюго вчера ухитрилась-таки матерно меня обозвать — в контексте моря негативных эмоций, когда оно гораздо болезненнее звучит. Делаю вид, что не слышала. Через какое-то время она спрашивает:
— Ты на меня не обижаешься?
Какое там "не обижаешься". Мне не до того, чтобы обижаться. Выглядела, наверно, вот примерно так: Чёрная сенсорика проснулась и проявилась на лице, ага. Возмущаюсь:
— Сначала ты на меня обзываешься, а потом спарашиваешь не обиделась ли я?
Где логика? Мама искренне удивляется:
— Я на тебя не обзываюсь, это по-русски так говорят.
По-русски, значит? Хотела было ответить: а по-русски за такие слова сразу по роже кулаком дают. Да матери нельзя такое говорить. Молчу. Она начинает рисовать преимущества моей будущей работы — специально душу травит, как будто. Тут я уже кричу:
— На хер мне работа, если у меня ещё никак выучиться не получается!
Она:
— Да я просто не хотела тебя одну оставлять. В одиночестве люди с ума сходят.
В одиночестве, по крайней мере, только сам себя пилишь, а тут ещё и мамо Гюго помогает.
Хуже всего, конечно, что она не только ругается, но и сама переживает, на сердце всё ложится. Смотришь и ещё больше мучаешься, потому что в её состоянии здоровья виновата.

Противно, но приходится признать, что она права. Если смотреть на себя со стороны и оценивать своё поведение — оно так и есть.