– Книжного червя тебе на шею вместо галстука! – заругалась я, выталкивая его из комнаты. – Сам ты не лучше! Понимаешь ты или нет, что так не делается? Нельзя обязать к доверию, как невозможно стать счастливым на спор!
– На чьё же счастье мы спорим? – Виктор засмеялся и, схватив меня за руку, потянул за собой вниз по лестнице.
– Я спорю не на счастье, а на действие, на которое у тебя не хватает силы воли!
Словно решил игнорировать все неприятные темы, он стащил меня на первый этаж и, хозяйски подбоченившись, огляделся.
– Гостиная напротив столовой. А в маленьком флигеле, который примыкает к дому с этой стороны, – значит, кухня? В дальних комнатах, как понимаю, кабинет с библиотекой. А что же за этими дверьми? – Он указал на комнаты, где располагались личные покои хозяев.
– Знаешь, нам с тобой туда точно не надо, – предупредила я.
Взгляд моего друга хищно, почти вожделенно блеснул.
– А что, там какая-то загадка? Неужели счастливые супруги брезгуют делить друг с другом постель?
Мне стало жаль его и даже сердиться не хотелось.
– Нет, я понимаю твоё нездоровое любопытство, хоть и не одобряю его. Но ты всерьёз думаешь, тебя станут больше уважать, если принесёшь вашим кумушкам свежие сплетни в клювике?
Он застенчиво улыбнулся и легкомысленно пожал плечами.
– Это не любопытство, а профессиональное чутьё. Тебе не кажется, что мы побывали на смотринах? Ты ведь тоже почувствовала всеобщий ажиотаж, большие надежды, благовоспитанную скромность, в которой сквозит желание выделиться любой ценой. Примерно как на просмотрах в вашем театре. Элеонор будто выбирает чью-то будущую пассию. Может, для собственного муженька?
– Твоя кандидатура тоже рассматривается? – не удержалась я.
– Ну, возможно. – Он скромно отвёл взгляд. – У меня обширный круг знакомств, я вижу людей, неплохо разбираюсь в женщинах. И во всяком случае указал ей на свой выбор.
– Эта Лили? Ты ведь не занимаешься сводничеством.
– Не занимаюсь, но делать прогнозы отношений и давать консультации могу, – коварно заметил он.
читать дальшеБедняжка! Что он опять выдумал и на что рассчитывал? Мечтать о том, чтобы разлучить столь яркую, столь крепкую пару, можно было только от большого отчаяния. Зачем Пьеру какая-то непонятная Лили, когда у него прекрасная жена, с которой они много лет живут душа в душу? Нет, не иначе как от полного отчаяния в моём добропорядочном друге проснулись интриганские замашки.
– Хватит, можешь мне себя не рекламировать и ничего из меня не вытягивать. Если тебе так любопытно, пойди к Элеонор и спроси сам обо всей этой чуши, заодно и принесёшь извинения. Тебе как будто очень хочется, чтобы у них было не всё гладко. Что, не хватает моральной стойкости обуздать зависть? Ты такой чудесный, такой милый, когда счастлив. А когда несчастлив, такой противный! И между прочим сильно теряешь в уме. Дать себе самому дельную консультацию ты не хочешь? Или лучше пойдёшь резать себе вторую руку, чтобы завладеть ещё большим вниманием? А что потом? Начнёшь кидаться на всех без разбора?
Виктор улыбнулся, будто ему импонировала обрисованная перспектива.
– О, нет. Иногда ведь проще причинить вред себе, чем кому-то? Верно? Ты ведь тоже об этом говорила.
– Я? Да, но… Хочешь увидеть, как рыдаю? Ладно, увидишь, только не сейчас. Завтра поговорим. Вот перееду к тебе – буду назло голосить каждую ночь! Ты у меня как миленький сбежишь к Жозе!
Мой друг смотрел на меня добрыми глазами, но самодовольно усмехнулся, словно боялся показаться чересчур уж сопереживающим и сентиментальным.
– Изобретательно. Вообще-то я суровый врач – будешь у меня регулярно пить успокоительное, пока не придёшь в норму. Если душевный покой одного из нас зависит от счастья другого, я тоже вправе многого требовать. Чтобы стать счастливым, нужна не столько смелость, сколько хорошая тренировка.
Музыка наверху давно стихла, но, что самое удивительное, за нами никто не гнался, чтобы вешаться на шею обаятельному и такому доступному доктору. Впрочем, на своё счастье беззаботные гостьи Элеонор даже не догадывались, какой участи они избежали благодаря свой скромности, истинной или лукавой.
– Ладно-ладно, пари в силе, если ты на это намекаешь. – Я стащила с вешалки плащ Виктора, накинула ему на плечи и открыла перед ним входную дверь. – Поверь, я уже большая, кормить с ложечки меня не нужно. Лучше хорошенько проветрись перед сном, лечи руку, набирайся сил: тебе завтра ещё мои пожитки переносить. Не сочти за грубость, но это для твоего же блага.
– Конечно-конечно, – франтовато тряхнув чубом, понимающе засмеялся он и сунул руки в рукава плаща. – «Уходя, уходи», – сказал Цицерон, подставляя голову под мечи преследователей.
– Меня утешает лишь одно: чем ужаснее шутит врач, тем лучше он лечит. Бывай! Пока!