– Куда уж хуже, – всхлипнула я, вытирая слёзы почти что рукавом жакета. – Порез глубокий?
– Нет, всего лишь несколько поверхностных проколов. – Виктор аккуратно капал бесцветную прозрачную жидкость на кровавый след, и она белела и вспенивалась, будто превращаясь в слюну.
– Какая адская мерзость, выглядит тошнотворно.
– Почему же адская? – беззаботно спросил он, будто мы всё ещё дурачились. – Ты не думала, что я не совсем человек, и, попадая на мою кожу, святая вода испаряется и шипит?
Всё-таки Элеонор правильно обозвала его дурачком, или он совсем потерял голову от встречи с ней.
– Ну и самомнение! Скорее поверю, что ты на себе изобретаешь новый способ вводить вещество в организм.
Он вскинул на меня понимающий, чуть насмешливый взгляд.
– Нет, это даже для меня слишком. Удивлён, что ты не узнала пероксид. Реакция характерная, при взаимодействии с белками крови он распадается на воду и кислород, так что ничего страшного.
– Поклянёшься? – недоверчиво потребовала я.
– Клянусь посохом Эскулапа, распадается! Химическое уравнение написать? – Надавив большим пальцем на пробку, Виктор закупорил пузырёк и отдал его мне.
– Обязательно! – Я поболтала предположительную перекись и, зажмурив один глаз, посмотрела на свет через янтарное стекло. Анализ был, конечно, сомнительный, но мне стало стыдно не доверять моему раненому товарищу. Я вложила пузырёк обратно в гнездо и начала шарить по карманам. – Всё равно нужна перевязка! Погоди, где-то у меня был твой платок… Только не успела его постирать…
– Пожалуйста, осторожнее, – крайне вежливо попросил Виктор и указал на столик. – Сначала закрой несессер и положи его.
Я сделала пару шагов, машинально разглядывая восковой полумесяц с зазубринами на внутренней стороне, болтавшийся в футляре для лекарства и как будто совсем лишний там, и вдруг поняла, что это. Слепок с браслета Элеонор! Выходит, она вовсе не на влажные ладони намекнула, а дала понять, что разгадала уловку.
читать дальшеЯ не могла поверить. Даже будучи застуканным, Виктор низко притворялся, что всё словно так и надо. Вместо того, чтобы извиниться и пообещать впредь не пакостничать, он упрямо изображал уязвлённую мужскую гордость. Уж лучше б она у него вправду была уязвлённой! Нет, не зря Элеонор назвала его нахалом.
Двумя пальцами левой руки Виктор вытянул что-то из внутреннего кармана. Больше не щадя самолюбие обманщика, я подбежала и схватила его за предплечье. Послушно разжав кулак, он показал мне небольшой бинтовой валик в аптечной обёртке. Внутренняя поверхность кисти – и ладонь, и пальцы – была матовой и абсолютно сухой.
– Зачем ты это сделал?
– Предположим, хочу такой же браслет, – усмехнулся Виктор.
– Считаешь, он должен тебе принадлежать?
– Ну, не то чтобы должен…
– Она твоя сестра? – спросила я напрямик.
– Боже упаси, нет. Если только ментально.
– У тебя к ней страсть? И это тяготит? Потому вы отдалились с Жозе?
Пренебрежительно фыркнув, он обмотал правое запястье бинтом и несколько раз пустил его восьмёркой в обхват ладони.
– Страсть между мужчиной и женщиной? Какой абсурд. Ты вроде порядочная девушка, откуда у тебя такие порочные фантазии?
– Не издевайся, это уже обидно. Если хочешь такой же браслет, можно было попросить. Элеонор с удовольствием подарила бы тебе подобный, если бы ты был ей хорошим другом, я уверена!
– А я не уверен, – усмехнулся Виктор. – Бриллиантами разбрасываться никто не будет, а мне стекляшки не нужны.
– Зачем тебе чужие бриллианты? Тебя к чему-то принуждают? Это ведь не шутки. Ты вообще понимаешь, что тебя толкают на преступление? Давай откровенно: это всё вчерашняя обезьяна? Ты ему должен? Он тебя шантажирует? Думаешь, ты им командуешь, а на самом деле он тобой? Скажи правду. Я-то уж с ним поговорю! Он у меня получит, мало не покажется! Он тебя не посмеет больше обидеть! Если он тебе угрожает, мы обратимся в полицию!
– Не надо полиции, я тебя прошу, – серьёзно сказал Виктор, убирая во внутренний карман обёртку от бинта, которого хватило точь-в-точь на одну перевязку. – Ты знаешь, кто я и чем занимаюсь. Человек – всегда человек, все достойны милосердия, и я стараюсь делать всё, что в моих силах. Но если привлечь к нашему заведению лишнее внимание властей, поднимется шумиха, полетят головы, в том числе и очень высоко. А даже если удастся всё замять, в любом случае с меня спросят. В итоге и мне, и тебе достанется.
– При чём тут ваше заведение? Что значит, полетят головы? – недоумевала я.
– Ну, ты же понимаешь, насколько жестокая у нас конкуренция. Такое предприятие не может долго процветать, если у него нет солидных бенефициаров, не говоря уже о клиентах. А властям иногда нужны показательные процессы, да и некоторые чинуши будут рады лёгкому способу расправляться с неугодными и соперниками. Мы ведь не в вакууме обитаем. Прежде чем сделать шаг, нужно хотя бы примерно представлять цепь его последствий.
Угнетённая далёкими, но вовсе не радужными перспективами, я вздохнула, захлопнула злосчастную коробочку и ткнула ей ему в грудь.
– Эх! Кто бы говорил! Забирай свои шпионские причиндалы! Всё равно Элеонор подвох раскусила. И чего только тебя угораздило в такие гиблые делишки влезть?
– Я уже сказал, просто работаю. Да и деньги нужны, – мягче ответил Виктор, пряча футляр за пазуху. – Людям нравится подражать богатым и счастливым, даже если богатство и счастье тех преувеличено. Зато на копию удачного украшения всегда есть спрос, особенно если оно принадлежит известной персоне. А насчёт вчерашнего типа не волнуйся, он уж точно ни при чём. Я не посвящаю таких в свои планы, а до того, чтобы меня шантажировать, ему ещё расти и расти, пусть не воображает.