– Всё тот же, – кивнула она, – и ничего время с тобой не делает. Разве что наконец-то начал уставать, это заметно.
Виктор подбоченился левой рукой, отведя полу расстёгнутого пиджака за спину.
– Не чувствовать усталости было бы тревожным симптомом. Важны не только чувства, но и то, как ими распорядиться и какой это даст результат. Если композиторам, поэтам, драматургам привычно вкладывать личные переживания в свои труды, то, пожалуй, в некоторых случаях и я могу это делать. Хотя для них это и проще, и естественнее – тут я им даже завидую.
Элеонор улыбнулась.
– О, у тебя своя философия? Прекрасно. Что, всё-таки наш мальчик вырос, возмужал?
Скромно прикрыв глаза, он с лёгкой иронией повёл бровью.
– Мне везло на учителей, даже на тех, кто не догадывались, что я у них учусь.
– Талантливые драматурги – хорошие учителя. Кстати, как тебе наш спектакль?
– Забавно, – кивнул Виктор. – Нужно ещё осмыслить. О пьесе говорить не буду, поскольку имел честь работать с автором.
Элеонор так весело рассмеялась, что даже качнулась назад.
– Изящное оправдание!
– Во всяком случае по тексту ставить медицинский диагноз ещё рано.
Оценив прямодушный ответ, она крепче взяла Виктора за руку и вдруг обратилась ко мне:
– Надеюсь, ты с автором не знакома и поделишься впечатлениями. Хочу думать, что тебе понравилось.
Я пожала плечами.
– Вообще не уверена, что всё поняла, но, честно говоря, мне не очень. Конечно, хорошо, когда воспевается смелость, свободолюбие, умение бороться за своё счастье. И принцесса – молодец, проявила характер и выбрала любовь, но брата её осуждать я бы тоже не стала. Если они с сестрой – принц и принцесса, то на них целое королевство, которым надо ведь как-то управлять, заботиться о казне, о подданных, о том, чтобы соседи войной не пошли и всякое такое. Мне бы на месте принца было бы обидно, если сестра вдруг бы решила бросить всё и умчаться с каким-то авантюристом за тридевять земель. А может, принц тоже мечтает, чтобы за ним прискакал добрый рыцарь и увёз его от забот и проблем? Знаю я таких принцев.
читать дальшеОни же сами о себе с трудом позаботиться могут, а тут ещё целое королевство на плечах. Шутка ли! Может, он просто боится, что без сестры не выдержит. И кому он вообще такой нужен и где найдёт дурака, готового делить с ним бремя власти? Да принц не то что напуган – он в отчаянии. А решение принцессы уехать – это для него настоящее предательство. Пьеса его осуждает, мол, он такой вредный, злой, такой собственник. Но если человека предать и поставить в безвыходное положение, любой обозлится и станет вредным, да ещё и жестоким к тому же. Осуждать-то всегда легко, но проблему этим не решить. Конечно, тогда остаётся только бежать и всё сваливать на козла отпущения, тем более если он такой-сякой и его вроде не жалко. А это по большому счёту это безответственно и аморально. Лично мне бы пьеса больше понравилась, если бы герои не обвиняли друг друга, а сели бы договариваться, как они будут решать общую проблему. А вдруг было бы лучше, если бы прекрасный рыцарь не увозил бы принцессу неведомо куда, а остался бы с ними и попробовал делом помочь? Болтать-то все рыцари горазды, а как подставить плечо, так никого нет. Вот… Ну, в общем, это моё личное мнение.
Я почувствовала, что, кажется, увлеклась, и поскорее свернула размышления. Лучший друг и лучшая подруга смотрели на меня, едва сдерживая улыбки.
– Оригинально, – заметила Элеонор. – Никогда ещё не слышала таких рассудительных отзывов. С автором спорить не принято, особенно если он кого-то высмеивает или обличает. Когда публике дают возможность посмеяться, она смеётся надо всем.
– Разумеется, ведь смех улучшает функционирование организма, – авторитетно молвил Виктор. – Возможно, у принца-похитителя своё королевство и своя сестра, которую у него увезли. Например, похищения сабинянок – часть местной культуры.
– Тогда это называется «круговая порука». Каждый нормальный человек с этой порочной практикой будет бороться, – возразила я. – Ради благородной цели герои опять же могли бы объединиться.
– Нормальный человек поостережётся вмешиваться в чужие интимные отношения, – не глядя на меня, продолжал Виктор. – Нет ничего сложного в том, чтобы кого-то привязать к себе. Но что будет, когда все поймут, что нужно было создавать собственную семью, а время упущено? Скандалы, взаимные упрёки, шантаж, а в итоге сломанная жизнь? Хвататься за юбку сестры не только эгоистично, но и недальновидно.
Я хотела ввернуть ему: «У кого что болит», – но хмуро прикусила губу. Выговаривал ли он мне за мою искреннюю заботу о нём, или просто болезненно реагировал на такие разговоры, тему лучше было не развивать.
– Какая интересная, свежая дискуссия, – восхитилась Элеонор, спасая положение. – Ах, как я жалею, что не приглашала вас прежде.