На ватных ногах я подошла к ней. Она приподняла голову и мельком взглянула на моё пальто. У меня сердце жалось. Хотя паниковать не стоило: обычные прохожие если и интересуют, то лишь фасоном одежды. И с чего я решила, что будет как-то иначе? Можно было расслабиться, без преувеличения представить себя невидимкой, гостьей из иного мира.
– Добрый день! – Мне стало неудобно из-за того, как сухо, даже резко звучал мой голос. – Вряд ли вы помните, мы случайно встретились на прошлой неделе у фонтана. Кажется, у нас общие знакомые…
Она посмотрела на меня и слегка улыбнулась, будто всё поняла прежде, чем я успела подобрать слова.
– Добрый день. Нет, я помню. Почему вы думаете, что это было случайно? Он вас прислал?
Чтобы не кинуться наутёк, я села напротив неё и, требуя срочного подкрепления, взглянула на моего инструктора. Сунув руки в карманы, он стоял там же, под деревом, и очень умело делал вид, будто считает ворон. Увы, помощи мне не светило. Впрочем, этого ведь и добивалась. Кусая губу, я перевела взгляд на кофейную чашку.
– Я сама пришла, по собственному желанию. Хочу, чтобы всё было честно.
– Честно? – Со сдержанным удивлением Эмма приподняла ниточки бровей. – Он тряпка – это честно.
Меньше всего я ожидала, что она заговорит о Викторе и тем более начнёт обзывать. Ну, конечно, если кавалер хоть куда, его и обзывать приятнее! Уже и не заботясь о том, как бы производить хорошее впечатление, я во все глаза уставилась на неё.
– С чего тряпка-то? Может, он не подарок и чересчур много берёт на себя, но чтоб тряпка... Просто он мужчина, на это нужно делать скидку.
– Вы уверены? – спросила она с такой иронией, будто сомневалась не только в необходимости снисхождения, но и в сущности моего лучшего друга.
Ладно бы меня вновь обозвали мальчиком, я уже почти привыкла, да и, если бы она захотела, я сама назвалась бы, как угодно. Но отстаивать честь друзей было делом принципа.
читать дальше– На сто процентов, – твёрдо сказала я. – А почему, будучи не таким, как все, он не может оставаться мужчиной?
– Потому что прислал вас, вместо того чтобы прийти самому.
Я ничего не понимала. Она хотела вести переговоры с ним? Почему же гордую даму не смущало, что при таком знаке внимания он бы распоряжался и её, и моей личной жизнью? Нет, он бы, конечно, с огромной радостью, только во имя его же блага я больше не могла ему этого позволить.
– И правильно сделал, что не пришёл. Как быстро он приучил вас к тому, что ваши связи целиком зависят от него? А стоило ему перестать соответствовать ожиданиям, вы уже обзываете его тряпкой? Он совершил мужественный поступок. Перестать лезть в чужую жизнь – это настоящее завоевание.
Моя фея молчала, но выглядела вовсе не раздосадованно, а скучающе. Не считая нужным полемизировать, она взяла чашечку и пригубила кофе. Я смотрела на её тонкие, угловатые пальцы, на её губы, и мне вспомнилось лёгкое, будоражащее прикосновение. Интересно, каким был бы её поцелуй и скольким она дарила свою нежность?
– Мне искренне жаль вас, – ответила она. – Но если вы хотите в чём-то меня убедить, то попробуйте.
– Он говорил, у вас жестокий и ревнивый муж. Вы несчастны в браке? – спросила я напрямик.
– Вас это не касается.
– Вы пытаетесь забыться в изменах или ищете идеал мужчины? И не пробовали утешаться чем-то белее достойным, чем алкоголь? Например, благотворительностью. Я знаю замечательных женщин, которые нашли себя в помощи ближним.
Фея усмехнулась.
– Я устала что-то делать для ближних, да и это ровным счётом ничего не меняет.
– А разгульная жизнь меняет?
– Давайте без нотаций, ими вы ничего не добьётесь. Он привлекает вас именно тем, чем отталкивает меня. Мне не нужен мужчина, который не готов за меня бороться и не умеет добиваться своего.
– Я готова за вас бороться.
Она улыбнулась и приподняла подбородок, вытянув тонкую, нежную шею.
– Но вы не мужчина.
– Спасибо, что заметили.
– Не сердитесь, не в упрёк вам. Но это несерьёзно.
Я сникла и, увидев на указательном пальце левой руки надорванный ноготь, попробовала его на прочность ногтем большого пальца. Если Эмма не допускала даже мысли дать мне шанс, вся моя дальнейшая борьба становилась бы просто насилием.
– То, что я девушка, может оказаться ещё не самым большим моим недостатком. Но в любовь я готова вложить всю себя, всю свою душу. Клянусь, если вы позволите, я сделаю всё возможное и постараюсь сделать невозможное, чтобы…
– Заставить поверить в то, чего нет, – самая большая ошибка, которую может совершить такая невинная девушка, – перебила она.
Мне вспомнились грозные предостережения Виктора, и я не знала, что ответить. На чашке кофе, в тени, откуда ни возьмись задрожал солнечный зайчик. Метнулся на левую руку Эммы, и колечко на безымянном пальце вспыхнуло золотом, лишний раз напоминая о её несвободе. Игривое пятнышко вновь бросилось на стол, дважды осторожно мигнуло и, словно живое, принялось отбивать какой-то рваный ритм.
Эмму тоже привлёк этот странный танец. Вдруг она озадаченно раскрыла глаза, будто прочитала послание.
– Морзянка! – сообразила я.
– Да вы ненормальные! – в сердцах захохотала Эмма. – Знаете что, передайте вашему дорогому Джузеппе, что я больше не хочу его видеть. Желаю вам вашего убогого, чудаческого счастья, а меня прошу оставить в покое.
Она вскочила, запахнула плащ и побежала прочь, стуча каблучками и тая в солнечных лучах.