– Ну, мне, пожалуй, пора, – осторожно произнесла я. – Ранняя репетиция, утром надо как штык. Я ведь в театре самая главная: без меня у них всё к чёрту сорвётся. Кто же будет укрощать неистовую Мадлен? Если бы с ней было так же легко, как с тобой! Ну, разве что мне она не мешает никого целовать.
– Всё ещё впереди, – обнадёжил Виктор. – Провожу. Может быть, немного стану храбрее. – Он тряхнул головой, сбрасывая с себя задумчивость, и посмотрел на меня с обычным лукавым огоньком в глазах. – Лучше найди Мадлен импозантного толстосума. Получишь премию и, возможно, благодарный поцелуй красавицы. На том и успокоишь свои купидонские амбиции.
– Легко сказать! У Мадлен любовь. Ей не нужен абы какой толстосум: ей нужен театральный режиссёр.
– Думаешь, эта задача сложнее, чем свести меня с Жозе?
Я покачала головой и поцокала языком.
– Какой же ты вредный. О тебе ведь забочусь, аспид! Вот обижусь и разлюблю вас обоих.
Выбравшись из-за стола, я начала одеваться. Виктор тоже встал, наклонился, помогая мне, и шепнул:
– Её зовут Эмма.
У меня земля поплыла из-под ног. Эмма! Ведь это было моё имя – то, которым я всегда хотела называться. Своё настоящее я с детства ненавидела, а в этом нежном созвучии чудилось что-то сокровенное, тайное, родное – будто воспоминание о давно обещанном счастье. И опять горечь разлуки сдавила горло. Не зная, смеяться, плакать или драться, я резко обмоталась шарфом, надвинула кепи на глаза и скорее зашагала к дверям. Виктор накинул плащ и вслед за мной вышел на улицу.
– Я ведь знала: никогда не доверяй свои секреты мужчинам, особенно юным и очаровательным.
– О, благодарю! – Самоиронично красуясь, он тряхнул шевелюрой.
Я взяла его под руку и прильнула к плечу.
– Что-то у меня ноги подкашиваются. Если упаду, сам понесёшь.
– Договорились.
Он повёл меня знакомой дорогой. В зелёных сумерках меня окутали воспоминания. Моя любовь постоянно отбрыкивалась: «Не висни на мне!» А я и рада бы, только понятия не имела, как обнимать и не виснуть, что делать, какой быть, как подбирать слова, да и вообще как любить, чтобы это было приятно, а не вызывало бесконечное раздражение, упрёки, жёсткие выговоры. Какое счастье, что хотя бы Виктора мне можно было обнимать, хотя бы на нём можно было виснуть и он, пусть и в шутку, обещал даже понести на себе. Благодарная мысль была странной, как будто не моей, но от неё или банально от свежего воздуха мне полегчало. И внезапно я сообразила, что мы идём не туда.
– Забыла! Я же переехала! Теперь живу совсем в другой стороне!
– Хорошо, веди, – мирно согласился Виктор.
Мы развернулись и пошли обратно.