– Виктор! Не ожидал вас увидеть.
К нам подошёл невысокий господин лет шестидесяти, моложавый и претенциозный: его травянисто-зелёный жаккардовый пиджак, будто скроенный из мебельной обивки, составлял яркий контраст чёрным брюкам и чёрной шёлковой рубашке со стоячим воротничком. У господина было светлое, открытое лицо, казалось, тренированное изображать романтический флёр. По длинным тёмно-русым волосам, почти до плеч, по мефистофелевской бородке с проседью нетрудно было догадаться, что перед нами господин Люка, известный художник.
Виктор обернулся, спрятал за спину конверт с документами и загадочно поднёс палец к губам.
– Тсс! Значит, вы меня не видели. Меня здесь нет.
– Бросьте шутить, Виктор. Что вы тут делаете?
– Анри, вы знакомы с моей очаровательной спутницей? – Виктор положил руку мне между лопаток и решительно, даже грубовато, выдвинул меня вперёд, будто шахматист – самую сильную фигуру. – Практически ваша коллега, новая протеже Пьера и Элеонор.
Вряд ли меня так уж смело можно было назвать «очаровательной», а тем более коллегой именитого живописца, да и кроме того, что давали мне кров над головой, Элеонор и Пьер мне больше никак не покровительствовали. Но мне стало интересно, с каким расчётом Виктор так представил меня, и я решила подыгрывать.
Художник в недоумении окинул меня пристальным взглядом, но вежливо кивнул.
– Да, мы знакомы. Вы рисуете, мадемуазель?
– Я работаю вышибалой в театре. Вышибаю бывших режиссёрских любовниц, когда они приходят поскандалить. Да, а на досуге люблю и порисовать что-нибудь.
Люка снисходительно улыбнулся.
– Порисовать то, как вышибаете режиссёрских любовниц? Так вот почему я помню вас на недавней премьере. – И вновь обратился к Виктору: – Но вы ушли от ответа, хитрец. Подыскиваете что-нибудь себе?
Тот покачал головой.
– Вовсе нет. Ну, точнее, не себе. А вы?
– А я пришёл посмотреть на старинные работы, которых, возможно, нам больше никогда не увидеть, – так сокрушённо заявил Люка, что мне показалось, он слегка привирает.
– Если что-то узнаю, постараюсь организовать для вас экскурсии, – то ли успокоил, то ли съязвил Виктор. – Как нынче ваши дела? Идут в гору? Судя по тому, что вы отлично выглядите, полагаю, не очень.
читать дальшеАмбициозный художник стрельнул на него взглядом, но вместо того, чтобы тоже съязвить или ответить надменной холодностью, чего от него можно было скорее ждать, вдруг шагнул почти вплотную к Виктору и понизил голос до трагического шёпота:
– Если честно, вы правы. Впервые лет за десять такой провал выставки, непредвиденный, оглушительнейший.
– Сочувствую! – провозгласил Виктор, невозмутимо взглянув на него сверху вниз.
– А как ваши дела? – поинтересовался художник явно не просто так.
– Не жалуюсь. Хотя, может, и жаловался бы, если бы не сделал того, что делают обычно творческие люди.
– Очень любопытно. И что же вы такого сделали?
– Нашёл покровителей, – многозначительно похвастался Виктор.
Люка засмеялся, так что его дьявольская эспаньолка язвительно затряслась.
– И теперь вы здесь? Охотитесь для хозяев за шедеврами, которые вам самому не по карману?
Задетый Виктор презрительно поморщился и вздёрнул нос.
– Лучше охотиться за шедеврами, чем клянчить подачки. А знаете, кому ещё покровительствуют мои друзья? – Порывисто склонившись, он прошептал что-то на ухо самоуверенному маэстро, и тот вмиг изменился в лице, будто ему сообщили новость, ставящую крест на его надеждах.
– Не может быть! – вырвалось у него.
Виктор мстительно расплылся в улыбке.
– Я же говорю, что последовал примеру творческих людей.
Маэстро надул щёки и выдохнул, приходя в себя.
– Вот почему он вдруг начал набирать популярность. А вы большой хитрец, Виктор, поздравляю. Честно говоря, давно хотел вам предложить. Хотите мне позировать?
Виктор снова задрал нос и строго взглянул на него, будто получил непристойное предложение.
– Побойтесь Бога, Анри.
Анри подозрительно сдвинул брови.
– Я не собираюсь переманивать вас, но, возможно, ваши покровители решат и на вас подзаработать, для чего скоро сделают вас модной персоной. Хочу лишь предвосхитить события.
– И я хочу предвосхитить события: лучше уж связь с последним бродягой, чем связь с художником, – как снег на голову непреклонно заявил Виктор, не понятно о чём подумав.
Поражённый то ли откровенностью, то ли завышенными амбициями, Анри пожурил его, качая головой:
– По-моему, вы уж слишком торопитесь.
– Если хотите модную натурщицу, нарисуйте лучше эту прекрасную мадемуазель. – Виктор одной рукой приобнял меня за плечи.
Люка улыбнулся.
– Только если вместе с вами: Юпитер и Ганимед.
– Ну, конечно, да, опять я мальчик, – вздохнула я. – Почему никто не видит во мне девушку?
– А вы попробуйте носить платья, – посоветовал маэстро.
– Мне не идёт, да и неудобно. Да и вообще платья тут совершенно ни при чём.
– Что ж, наденем на вас тунику чуть выше колена, будет убедительно.
– Ну, отлично, тогда и я согласен позировать. – Виктор протянул руку, в ответ получил охотное рукопожатие художника и вдруг заговорил тише, с опаской бегая взглядом по присутствующим: – Знаете, я тоже ото всего этого не в восторге. По-моему, на искусство тратятся слишком большие деньги. А вкладывать их надо в науку, в образование, в медицину. Мы слишком беспечны, слишком самодовольны и не понимаем, как сильно рискуем. Артисты, художники, музыканты – это замечательные профессии, но эти люди не вылечат вас, если вы заболеете, не накормят, когда вам будет голодно, не защитят от опасности. А на него мне тем более жаль денег, даже если деньги не мои.
– На кого? – переспросил Люка.
– Вы знаете, – ответил Виктор, красноречиво взглянув ему в глаза. – Может, он талантливый живописец, как все вокруг твердят, но человек отвратительный. Если уж выбирать, какого мастера кисти им поддерживать, я выбрал бы вас.
– Благодарю, но разве есть выбор?
Виктор кивнул.
– Думаю, да. Разрабатываю один проект, который может всё перевернуть. – Он показал конверт с документами. – Я ищу тех, кто готов под ним подписаться.
Люка изучающе взглянул на Виктора, будто пытался прочесть на его лице суть интриги.
– Интересно. Дайте-ка взглянуть.
– Нет, не здесь. Может быть, встретимся в конце недели? В кафе на театральной площади, у фонтана.
Люка нахмурился и покачал головой.
– Не знаю, буду ли в городе. Идёмте со мной, покажете сейчас в моём авто.
Виктор опустил ресницы, и мы вслед за именитым художником быстро выскользнули на улицу.