Вчера всё-таки позвонила Лене. Протрепались до 2.30! Ужас! Получается так, что мы с ней говорим на две основные темы: о сексе и о смерти. Если по астрологии, то какие-то у нас скорпионские разговоры.
Мне кажется, я теперь по-другому воспринимаю слова Лены. Как будто лучше чувствую, что она говорит, и сама понимаю и Лене говорю: как раз тот случай, когда один человек не виноват в том, что другой оказался слишком чувствительным и для него то, что кто-то может вынести, потерпеть или даже просто спокойно воспринять, оказывалось самой настоящей, реальной трагедией. Есть просто чувствительность, а есть чувствительность на грани болезни. И тут никто не виноват, что человек был болен, заболеть может каждый. Все просто люди, и это нормально, что наши возможности бывают ограничены: у психики тоже есть определённые ресурсы, и никто не виноват, что их не всегда хватает, чтобы учитывать все нюансы и не травмировать гиперчувствительного человека.

В общем, слушаю я Лену, когда она говорит о своих чувствах и о своей ситуации, пытаюсь подходить к ситуации как Советчик Гексли, но чувствую, что одновременно, вместе с этим кое-что, что она говорит, я проецирую на себя — в моём случае, в части вины, что что-то было сделано не так и что не сберегли папу. И думаю: ё моё, ситуации близкие — потому что в обоих случаях речь о смерти, — и что-то отзывается похожее, но чё ж на себя-то сразу переношу буквально как кальку, без каких-либо поправок.
Когда человека уже нет, бессмысленно за что-то себя винить, потому что уже нет возможности что-то исправить и это от тебя уже не зависет. Когда ты можешь сделать и не делаешь по каким-то причинам, вот тут ещё есть какой-то смысл винить себя, а когда уже не можешь, то всё, смысла винить себя нет. Тут только принимать и смиряться.