Ретбоун

Мне нравятся совсем иные лица –
Что не буравят сердце на таран –
Те, что святыми могут мне присниться
И душу в силах излечить от ран.

То ли пират, то ли мятежный Байрон,
То ли провайдер голубых страстей
То ль проповедник роковых страстей,
И взглядом то ли ад сулит, то ль рай он.
Герой он «Камасутры» «Песни Песней» не моей.

И всё же Ретбоун (хоть он и красавец! ) физически меня не привлекает – по крайней мере, так, как Бретт. У Бретта нет этого самолюбования и этой погружённости в свой мир. Мне как-то симпатичнее мужчины более открытые и менее самовлюблённые, чем Ретбоун.

@темы: Персоналии, Рисунки, Стихи, Творчество

---

Чего хочу от романа:

1. Яркости образов, детализации эмоций.
2. Характерности, узнаваемости героев, внутренней обоснованности их поступков.
3. Прорисовки разных систем ценностей героев и конфликтов между ними на этой почве.
4. Богатого, живого языка, стилистических отличий речи героев, стилистического единства ВСЕГО текста – при большом объёме, создававшемся 10 лет, это невероятно трудно!
5. И уже хрен с ним, с сюжетом! Какой есть, такой пусть и остаётся. В процессе, может, идеи сами придут.

И, наверно, этого же я жду от книг, которые мне было бы приятно и интересно читать.

@темы: Роман, Творчество

---

По идее, должна быть лесенка, но без лесенки тоже ничего смотрится.


Ночи светлые
сердце ясностью
мне излечат.
Соловьи
и лягушки
вольной страстностью
песни взялись петь
до зари.

Над рекой
и по-над полюшком
белым отсветом
лёг туман.
От полоски
млечной зорюшки –
Свет немеркнущий
небом дан.

Ночь прохладная,
трудно дышится
хмельным воздухом
от дождя.
Капля падает –
эхом слышится, –
в землю влажную
уходя.

И, расправив плечи
крыльями,
глубоко вздохну
и скажу:
птица Феникс,
вечная, сильная –
я родимой природой
дышу.

12 июня 2008 г.

@темы: Стихи, Творчество

---

Благодаря всем своим холмсорассказам я, кажется, ОКОНЧАТЕЛЬНО избавилась от тоски по В. Да, не прошло и 3-х лет, и я почувствовала (а не только осознала), что этот человек мне не нужен.
Спасибо, мистер Холмс, за эту терапию!

Пусть ЕГО никогда не существовало, но ОН реально помогает.

@темы: Тараканчики мои любимые, Мысли вслух

---

Открыла свой дачный сезон –

ездила на фазенду. Энтузиазм полоть напрочь зарощенные грядки ко второму дню пребывания как-то убавился: цель прополоть всё практически не осуществима.
2 раза сходила на реку. Вода холодная, но терпимо. Опалённое солнцем тело речной холод, конечно, обжигает, потому второй раз плавала уже меньше. Зато с удовольствием обнаружила, что выгребаю против течения на одних руках. Надо будет правда руки ещё подкачать. Сердце потренировать тоже не мешает. В руках-ногах перегрузки не чувствуется, а сердце устаёт, приходится передыхать.
И всё же не могу долго на даче – без чтения, без своих черновиков. Голову обязательно нужно чем-то загружать, а то она (пока полешь грядки) начинает заполняться нехорошими пессимистическими мыслями.
Пришлось писать и рисовать, чтоб не свалиться в депрессняк.

@темы: Жызня, Творчество

---

Поединок

Аффтар в очередной раз пересмотрел «Поединок» Куприна, в очередной раз восхитился, вспомнив много лет назад читанную книгу, в которую когда-то влюбился, – вдохновился и сочинил слэшный стишок, не имеющий (аллилуйя! ) к Куприну никакого отношения.

Поединок

Как два клинка, скрестились наши взгляды –
Противники! Один – и на один!
Стучит сердцебиенье канонадой,
Один из нас брюнет, другой – блондин
Огонь азарта разожжён в груди.

И каждым мускулом, и каждым своим нервом
Мы жаждем биться, жаждем победить.
Но кто же дрогнет? Кто сорвётся первым?
И кто сумеет крах предотвратить?

Сцепились взгляды. Супротив мы ходим,
Всё не решаясь первыми напасть.
Мы алчем боя! По своей природе
Для нас он то же, что для прочих страсть.

Померить силы, два могучих зверя,
Мы вызвали друг друга на турнир
И в танце нервном, с каждым шагом свирепея,
Упрочить жаждем своей мощью мир.

И если б это было в нашей воле,
Продлили б предвкушение борьбы:
Мы вечно ждали б счастья, а не боли,
Единства алча – вовсе не войны.

11 июня 2008 г.

Несмотря на их примитивность, 10 мужских рифм и 10 женских – это что-то значит.

@темы: Стихи, Творчество

---

Страшные игрушки

В «Страшно интересно» был рейтинг самых ужасающих детективных сюжетов компьютерных игр. На 6-ом месте пройдённая мной «Post Mortem», на 5-ом – не только пройдённая, но и горячо любимая «Still-Life». На 2-ом или 3-ем (мой склероз!) месте «Мор. Утопия».
Кстати только увидев её написание с точкой, поняла наконец откуда такое странное название: Томас Мор, «Утопия». А звучит как ужасающе и двусмысленно: «мор-утопия»! Типа про утопический мир, где в конечном итоге все вымрут.
На 1 месте труднозапоминаемое «Overlooked: A History Of Violence». Судя по всему, ничего вещь, поиграть можно.
Но где же «Сайлент-хилл»? Где же в конце концов «Шорох»? Да и «Ктулху» в этот список можно спокойно включить – графика и головоломки там поистине пугающие!

Не могу отказать себе в удовольствии – из «Still-Life»:

Чтоб я так жил!


По идее, Прага. Маньяк замочил проститутку.


Законченная картина.


Пражская ночь.


Мой любимый трупак, вмёрзший в лёд.


Маньяк за работой.


Какие брызги!


Памятник в парке.


Густав Макферсон, влезший на памятник.


Безымянный извозчик из Лондона, дивно напоминающий Холмса.


Ручной ворон извозчика.


СтатУя, которой надо воткнуть гвоздь в руку.


Картина: Макферсон рыдает у трупа своей невесты.


Выставка работ маньяка.


Это такой у них Гавр.


Америка - схематично.


Макферсон крадёт документы.


Макферсон делает предложение Милене.


Маньяк дерётся с Викторией.


Серебряная маска маньяка.


Маньяк у Карлова моста - как ни странно, Чикаго.


Готично.


Романтично.


И напоследок маска тонет в воде.

@темы: Игры

---

Огромное спасибо  SJupiter за информацию!!!

www.moscowbookfest.ru/program/?day=10&event=376...
Русский Шерлок Холмс К 120-летию со дня рождения
время: 15 июня 11:00 длительность: 600 мин место: ЦДХ
Уральское Холмсианское общество
Куратор Константин Бохоров

Первый отчет о приключениях Шерлока Холмса был опубликован ровно 120 лет назад в Лондоне — в «Рождественском ежегоднике Битон».
С тех пор слава великого детектива распространилась на все континенты. Согласно Книге рекордов Гиннеса, Шерлок Холмс — самый популярный
киноперсонаж, как ни пытаются перетянуть одеяло на себя поклонники Дракулы (приписывая все фильмы про безымянных вампиров)...
Однако, мало, кто знает, что в мире насчитывается десять мемориальных квартир Шерлока Холмса (одна из них существовала в Евпатории) и пять
бронзовых памятников ему (последний установили год назад в Москве). Уральское Холмсианское общество представляет уникальные фотографии
всех существующих музеев Шерлока Холмса, а также проект своего музея, посвященного русским подвигам британского детектива. Здесь же
вы можете увидеть новые иллюстрации к произведениям д-ра Ватсона, выполненные А. Бильжо, А. Бондаренко, Л. Козловым, Л. Тишковым, О. и А.
Флоренскими и другими.

При поддержке Даниила Дубшина, Антона Лапудева и Светозара Чернова.

@темы: Шерлок Холмс, Друзья

---

Стихи - писалось в несколько заходов

Скажи мне, искренни твои слова?
Меня нетрудно обмануть – в любовь поверю.
Ведь умолкает сразу голова,
Когда мне сердца открывают двери.

Касанья рук невинны и легки –
Возможна сама возвышенная близость.
Мы так по-дружески с тобою далеки –
И так близки, что и вовек не снилось.

Уже поверила, поверила опять –
Спустя нелёгкие растерянные годы.
Но знаешь, разучилась я мечтать
И научилась слушать зов природы.

Не говори, прошу, не отвечай:
Слова не то, что сердце успокоит.
Я верю в искренность. А всё, что «невзначай»,
Не стоит слов, неверия не стоит.

10 июня 2008 г.

@темы: Стихи, Творчество

---

Задумалась, кто я, и поняла, что никто. Профессии у меня фактически нет. Прозываюсь я "педагог-организатор с дополнительной подготовкой в области психологии", но это не профессия, конечно.
Интересов у меня тоже нет - по крайней мере, устойчивых и практически значимых (Холмс не в счёт). Писать профессионально не могу: не владею словом на должном уровне, да и характеры не получается вырисовывать объективно (все герои думают и действуют, как я). Глубоких знаний у меня нет ни по одной дисциплине - по всем поверхностные (любое углубление вгоняет в тоску). И чувствую себя ни на что не способной. И нет совершенно никакой уверенности, что могу всё это изменить.

Вот, собственно, "что произошло".

@настроение: не выспалась, и гадко.

@темы: Тараканчики мои любимые, Мысли вслух

---

Выложу начало романа

Он до сих пор не дописан: у автора не доходят руки, ибо каждый раз вычитывую с начала. Многостраничный и многокилобайтный труд сей я нежно, горячо люблю и скоро будет уже 10 лет как создаю.

Предупреждения:

- Холмса и Уотсона нет!
- Слэша нет!
- Утрированно иностранные имена и место действия!
- Сюрреализм, кое-где издевательский!
- Убийства будут!
- Но детективности почти нет!
- Развитие основного действия начинается с появлением второго главного героя, и поэтому первые 4 главы – затянувшаяся экспозиция!
- Живописуя всё это безобразие, автор представлял, будто смотрит фильм, так что – визуализация!
- Все герои, по традиции, вымышлены и любое совпадение случайно!

Пояснения.

Лонгитюд – вид научного эксперимента, продолжительного по времени. Насколько знаю, самый длинный лонгитюд длился 49 лет.
Барнард, Кристиан – врач, проведший первую операцию по пересадке сердца (в 1967 г.).
Боюсь, что человеческий мозг без кислорода живёт 3 минуты, а не 6, как написано в тексте.
Некроз – отмирание тканей в организме.

ЛОНГИТЮД
Роман

30 сентября 1998 г.

Часть I. Жизнь после смерти
Пролог. Ромео и Джульетта

В городском театре шёл спектакль. Небольшой зал, рассчитанный на то, чтобы вместить лишь тесный круг избранных, был почти полон. На сцене Джульетта в длинном белом платье, похожем на подвенечное, протягивала руки к Ромео и машинально повторяла свою роль. Ромео стоял спиной к Джульетте и лицом к залу – в этом заключалось всё новаторство постановки.
Была сыграна только половина спектакля, но Джульетта уже чувствовала усталость. Яркий свет слепил глаза, и фигура возлюбленного словно расплывалась в туманном, неземном ореоле. Казалось, свет исходит от самого Ромео и разливается по залу мягкими, тёплыми лучами. Джульетте были дороги этот свет рампы и этот человек, стоящий к девушке спиной.
И она ни за что бы не поверила, если бы услышала, что её возлюбленный довольно противный типчик: циничный эгоист, мнящий в себе великое актёрское дарование. Маленькие слишком самонадеянные усики делали его лицо с маслеными глазками ещё более омерзительным, а сладострастный подбородок слишком часто выпячивался вперёд, искривляя лицо в избалованной гримасе.
Джульетта же… Впрочем, она была так загримирована, что сейчас описать её довольно трудно.
– Ромео, шёл бы ты подальше! – От такого неудачного перевода мучилась не только Джульетта. Правда, поднять руку на перевод самого хозяина театра никто не решался. Да и незачем было: публике нравилось. – Ромео, шёл бы ты подальше…
Вдруг Джульетта подняла голову, в ужасе бросила взгляд на обожаемого ею человека и кинулась к нему, путаясь в длинном платье. Изо всех сил толкнув Ромео, так что он чуть не свалился в партер, она упала на авансцену. Едва слышный треск превратился в оглушительный вой падающих каркасов – световая установка рухнула прямо на Джульетту, породив разноцветный фонтан огненных вспышек.
– Это опасно – вешать на одну ферму все софиты, – нередко говорили друг другу осветители. Но дирекции их мнение было безразлично.
В театре началась паника.

I. Старая фотография. Задолго до Барнарда

Неожиданно для самой себя Эльзе захотелось разрыдаться, закричать, дать волю чувствам. «Нет, сейчас нельзя», – приказала она себе, глядя в зеркало. Если бы она когда-нибудь прежде увидела это своё отражение, то не поверила бы, что станет такой: исхудавшее лицо с острым подбородком, серая бледность; маленькие почерневшие глазки поблёскивают искорками слёз. Когда она успела так измениться? Ведь ещё недавно она была совсем, совсем иной. И дело не в постигшем её сейчас горе, а в чём-то другом, в чём-то более давнем.
Пока ехали на кладбище, Эльза думала о Пауле. Она хотела вернуться сразу, как ей сообщили о смерти мужа, но задержали дела, и она приехала только сейчас – на третий день после похорон.
– От чего он умер? – не в силах больше молчать, спросила она у сидящего рядом Чезарини.
– Доктор говорит, что-то вроде сердечного приступа.
«Странно, – подумала Эльза, – у него никогда не было проблем с сердцем». Она вздохнула и, морщась, отвернулась. Всё это казалось странным и страшным сном. Вот сейчас он растает и не будет ничего: ни солнечных лучей, проходящих сквозь стекло машины, ни самой машины, ни сидящего рядом Чезарини – ничего! И её, Эльзы, тоже не будет.
Машина остановилась. Эльза вышла и сразу же прищурилась и прикрыла глаза рукой, защищаясь от ослепившего её солнца. Между веками плыли горящие зелёные пятна, голова страшно болела.
Чезарини направился куда-то между могил, крестов, надгробных плит. Эльза покорно следовала за ним. Он остановился у одного из надгробий и отошёл в сторону. Эльза увидела свежий холм и уже поставленную мраморную плиту не то серого, не то тёмно-красного цвета, увенчанную каким-то странным кустистым венком. В левом верхнем углу плиты Эльза узнала изображение такого родного и, увы, уже навсегда потерянного человека. Его узкое с мелкими чертами лицо было запечатлено вполоборота: выразительные серо-голубые глаза, тонкий вздёрнутый нос, обворожительно доверчивая, почти детская улыбка.
«Где же достали эту старую фотографию? Сколько ему здесь? Лет двадцать, наверное?» Напряжённо, с дрожью какой-то безотчётной надежды Эльза всматривалась в простые черты этого до боли знакомого лица, словно пытаясь убедиться, он ли это. Да, это был он. Эльза всегда помнила и воспринимала его таким – таким он всегда оставался для неё. И чем дольше она вглядывалась и узнавала своего Пауля, тем яснее понимала, что не сможет обмануть себя. Что-то убийственно тяжёлое давило на голову, по телу прошёл озноб, спазм сжал горло, охватил его тесным кольцом. Обморок спас Эльзу.
В жизни Пауль редко улыбался. У него была особая манера вести разговор: курить, красноречиво молчать и взглядом, жестом выражать своё отношение к чему-либо. Пауль обычно предпочитал оставаться наедине со своими мыслями, и понять его нередко было очень трудно. Он осознавал, высокомерие во многом мешает ему жить, отделяя и отдаляя от мира. И это всегда приводило его к неудовлетворённости этим миром и собой, к ещё большей замкнутости, но и вместе с тем усиливало жажду общения, усугубляло непостоянство. И, словно пытаясь как-то исправиться, он старался заводить бесчисленное множество знакомых, но по-настоящему близких друзей, в которых он нуждался, у него не было: он сам никому не был другом. Даже при всём желании он не мог в полной мере сочувствовать другим: чужие переживания, пусть даже самые сильные, никогда не трогали его глубоко.
Едва ли Пауль вовремя отдавал себе в этом отчёт, и потому его побуждения порой были загадкой не только для близких, но и для него самого. Эльзе часто казалось, что она совершенно не знает его, но она старалась скорее прогнать эти мысли. Она убеждала себя, что, прожив с человеком 15 лет, его просто невозможно не узнать, что за все эти годы он остался прежним, что не изменил своих ценностей и убеждений. Она ничего не знала о его внутреннем мире, а он не пытался ничего узнать о ней. Детей, которые могли бы соединить их, у Пауля и Эльзы не было, как впрочем, и во многих домах их круга.
Очнулась Эльза на заднем сиденье машины. Чезарини сидел рядом с шофёром.
– Как вы себя чувствуете, мадам? – Чезарини заботливо повернулся к Эльзе.
– Хорошо, – с трудом выговорила она.
Оставшись одна в своих комнатах, Эльза больше не стала сдерживать слёз. Она одна в целом свете. Это не сон, это самая жестокая реальность. Если бы она не уехала, если бы она бросила все свои, как тогда казалось, неотложные дела, то, наверное, ничего бы не случилось. Она вернулась слишком поздно. Неужели она так не любила его сейчас и так любила столько лет? Как жить дальше? Что теперь делать? И главное – зачем? Она так привыкла тайно надеяться, а теперь всем её надеждам конец – они уже никогда не осуществятся.
Её мысли прервал Чезарини, крадучись вошедший в комнату.
– Мадам, не печальтесь, – тихо начал он, – жизнь не кончается.
– Ч-то? – перебила его безутешная вдова, с неожиданной яростью глядя ему прямо в глаза. – Да как ты посмел!.. Вон! – Она крикнула так громко, что бедный Чезарини присел от неожиданности и попятился назад. – Вон пошёл! Ты уволен!
Искренне не понимая, почему так рассердилась хозяйка, Чезарини поспешил удалиться: он ещё никогда не видел её в слезах и в таком гневе. Эльза всё ещё кричала в исступлении, хотя на лестнице давно уже смолкли быстрые шаги. Внезапно опомнившись и почувствовав себя обессиленной, она надрывно разрыдалась.
Напрасно мажордом надеялся на милость хозяйки. В этот же день его место заняла некая Эмилия Патерсон, рыжеволосая круглолицая девушка, не блещущая умом и вкусом, но исполнительная и с претензиями, которые ограничивались лишь отсутствием приданного и богатых тётушек.
Эмилия решила приступить к своим обязанностям немедленно: в тот же вечер она ужинала вместе со своей новой хозяйкой, которая с несвойственным ей жаром рассказывала о своём горе.
– Я не смогу без него, – в конце концов заключила Эльза.
– Я вас понимаю, – пожала плечами Молли, отпивая глоток из бокала. – Ах, бедняжка! Мой человеческий долг обязывает меня помочь вам. (Эльза напряжённо, с дрожью какой-то безотчётной надежды ловила каждое слово.) У меня сердце разрывается при виде ваших страданий, которые причиняет вам эта невосполнимая утрата. Но… – Молли даже отложила в сторону нож и вилку. Эльза изменилась в лице, и Молли, понизив голос, быстро затараторила: – Ходят слухи об одном чудо-профессоре. Говорят, он творит чудеса, возвращает с того света. Некоторые даже считают, что он продал душу дьяволу.
Эльза вскочила. Она не была суеверной. За хозяйкой в недоумении и с неохотой встала и Молли.
– Ах, милая Молли! Вы спасли меня! Вы знаете адрес?
– Он живёт где-то в пригороде, – неопределённо отвечала Молли, сильно сожалея, что слишком рано упомянула о профессоре.
– Вы знаете его имя? Имя!
– Кажется, Кернс, – оторопев от властного тона хозяйки, наобум ответила Молли. На днях она заходила к подруге, чтобы узнать городские новости, и услышала от неё об этом профессоре. Так лучше бы и не слыхала ничего!
– Что значит «кажется»?! – рассердилась было Эльза. – Ну, берите справочник, по дороге найдём. Едем скорее!
Поняв, что все попытки вразумить хозяйку будут напрасны, Молли решила покориться судьбе.
Найти клинику оказалось не так уж сложно. Машина остановилась у высокой каменной стены с железными воротами. Эльза так торопилась, что не стала ждать, пока ей откроют дверцу, и, сделав это сама, поспешно вышла из машины. Молли нехотя следовала за хозяйкой.
В массивные ворота было встроено переговорное устройство с кодовым замком. Эльза нажала первые попавшиеся цифры и услышала тонкий звуковой сигнал.
– Приёмная клиники профессора Кернса. Здравствуйте. Назовите себя, – послышался тоже тонкий женский голос.
«Не повезло!» – подумала Молли.
– Мне нужен профессор Кернс! Это срочно! – прерывисто и требовательно проговорила Эльза, дрожа от волнения.
– Назовите себя, – хладнокровно повторила девушка.
– Элоиза Урель.
– Пожалуйста, подождите. – Снова раздался звуковой сигнал, и связь отключилась.
Эльза не могла ждать. Она боялась отказа в приёме, и несколько минут ожидания чуть не свели её с ума.
– Профессор Кернс вас примет.
Эльза вздрогнула. Щёлкнув, ворота медленно, будто неохотно, отворились, Эльза и Молли вошли на территорию клиники. Здесь их встретили, но вовсе не девушка, а верзила с оружием наперевес. Он знаком пригласил идти следом.
Молли была ни жива, ни мертва от страха, но, к сожалению, как ни старалась, ничего не могла разглядеть в ночной тьме. Понятно было, что их вели к какому-то двухэтажному особняку, дверь которого была открыта. В электрическом свете проёма стояла хрупкая девушка. Её яркие соломенного цвета волосы с пробором посередине были аккуратно уложены волной. Широко раскрытые светлые глаза внимательно глядели через толстые линзы больших круглых очков. Маленький розовый ротик приветливо полуулыбался. Как заметила Молли, из-под белого халата медички виднелся воротничок розовой блузки, и в общем медичка производила впечатление услужливой маленькой девочки.
– Господин профессор вас ждёт, – сказала она, жестом пригласив войти. Судя по голосу, это она разговаривала с Эльзой у ворот.
К великой радости Молли, верзила с автоматом остался на улице. Пришедшие из мрака Эльза и Молли словно ослепли от яркого и густого света. Когда марево рассеялось, взору предстал просторный холл. Свет излучало множество матовых светильников, в строгом геометрическом порядке расположенных на потолке и стенах, облицованных белым похожим на мрамор камнем; вдоль стен справа и слева тянулся ряд одинаковых дверей, тоже белых – вся эта холодная больничная белизна неприятно поразила Молли. У левой стены стоял стол, на котором лежала большая книга и в который был вмонтирован селектор. Рядом стоял высокий табурет. Дежурившая здесь сестра почему-то любила его больше, чем самые удобные кресла.
На второй этаж вела двойная лестница. И по ней, не торопясь, спускался человек лет пятидесяти, невысокий, плотный, очень проворный и с некоторым намёком на галантность. В его движениях было что-то спокойное и мягкое, но вместе с тем в них была удивительная твёрдость и уверенность.
Увидев его, сестра почтительно, даже благоговейно отступила. Профессор Кернс подошёл к Эльзе и, приятно, но как-то лукаво улыбаясь, поздоровался. Из-под больших выпуклых очков виднелись его маленькие серые глазки, в которых время от времени хитренькими искорками вспыхивал ум.
– Прошу в мой кабинет.
Вслед за профессором Эльза и Молли поднялись по лестнице и оказались в длинном пустом коридоре с теми же светильниками, белыми дверьми и стенами. Здесь не было совершенно ничего необычного, и это очень разочаровало Молли, приготовившуюся уже увидеть нечто сверхъестественное. Придётся придумывать, чем удивить подруг. Единственное во всём этом, что удивляло саму Молли: обычно её догадки подтверждались не так молниеносно и не с такой точностью.
Молли никогда не бывала в профессорских кабинетах, но она не думала, что в них так скучно. Нет, сама Молли не выдержала бы и дня среди кучи книг. Но, если потрудиться, из кабинета можно сделать роскошную гостиную!
– Прошу садиться. – Профессор опустился в кресло за столом. – Что привело вас ко мне в столь поздний час?
Молли обожала, когда так витиевато изъяснялись.
– Очень серьёзное дело, – отвечала Эльза, нервно сжимая одной рукой другую.
Профессор всегда старался быть в курсе всего и кое-что из того, что ему начала рассказывать клиентка, уже знал. Он пристально наблюдал за Эльзой и, сделав свои выводы, налил в бокал успокоительного, будто это было самое изысканное вино, и подал Эльзе.
– Чем же я могу вам помочь? – заинтересованно спросил Кернс.
– Вы так знамениты, что… – У Эльзы не было сил продолжать: мысли безжалостно путались. – Я слышала, вы можете оживлять умерших… – Она не закончила и эту фразу: её перебил вкрадчивый смех профессора. Эльза вздрогнула.
– Трудно себе представить, какой нелепости может поверить общество! – Кернс перестал хихикать и, мягко улыбаясь, весело посмотрел на Эльзу. – Простите, но я не обладаю полномочиями бога. Насколько мне известно, медицина ещё не достигла таких высот, чтобы, как вы говорите, оживлять умерших. И не думаю, что когда-либо достигнет.
Не глядя на Кернса, Эльза решительно поставила бокал на стол и, хотя и без того сидела прямо, распрямилась, вытянулась так, что казалось, она сейчас зазвенит порванной струной.
– Вы не верите в медицину? – живо спросила Молли. Профессор был ещё очень даже ничего.
– Я верю в науку, а не в утопию, – серьёзно ответил Кернс.
Молли продолжала:
– Говорят, вы вернули к жизни всех, кто погиб при пожаре в городском театре.
– Слухи всегда несколько преувеличивают масштаб событий. Из театра ко мне была привезена только одна пациентка, она была жива, и ей просто требовался правильный уход.
– Значит, вы спасли безнадёжно больную? – лукаво улыбнулась Молли.
– Безнадёжных больных не бывает, бывают безнадёжные врачи, – жёстко заявил профессор. – Я не воскрешаю, я только стараюсь уделять пациентам должное внимание, не отговариваясь их неоперабельностью.
– Так уделите его мне! – воскликнула Эльза.
Кернс покачал головой.
– Зачастую мы даже не представляем себе, насколько наша жизнь зависит от наших желаний, а особенно от потребности выдавать эти желания за осуществимые. Я могу помочь вам, но не вашему мужу. Даже при всём желании я не в силах его воскресить. Сколько дней прошло после смерти?
– Н-неделя, – как Пауль, чуть заикаясь от волнения, ответила Эльза. – Шесть дней.
– Мы опоздали ровно на шесть дней. Вы знаете, глубокоуважаемая госпожа Урель, сколько времени может прожить человеческий мозг без кислорода? – Профессор как будто начал сердиться. – Максимум шесть минут – минут, а не дней.
– Значит, вы отказываетесь? – процедила Эльза, угрожающе глядя в его философски спокойные глаза.
– Я считаю бессмысленным что-либо предпринимать.
– Тогда могу ли я попросить об одной услуге? – немного помолчав, чуть слышно произнесла Эльза и вдруг вскрикнула: – Отправьте меня к нему! – Закрыла лицо руками и затихла.
В ответ Кернс вновь протянул ей бокал с успокоительным. Эльза послушно выпила лекарство, но бокал выскользнул из её дрогнувших рук на мягкий ковёр и не разбился. Профессор встал и, подойдя к Эльзе, поднял его.
– Я не могу поручиться за удачный результат.
– Пусть! – Эльза твердо взглянула ему в глаза. – Я готова заплатить любую цену, лишь бы вернуть его.
Кернс молчал, задумчиво, с каким-то внезапно сильным сожалением глядя не на неё, а на поднятый бокал. Эльза требовала от профессора понимания, но не желала понимать его.
– Раз вы полны решимости, я, пожалуй, возьмусь. Нам повезло, что после смерти прошло только шесть дней, а не девять или, к примеру, сорок. – Связавшись по селектору с сестрой, он попросил принести историю болезни и досье Поля Уреля и затем почти торжественно обратился к Эльзе: – Я выполню вашу просьбу, г-жа Урель, но только с некоторым условием.
– Разумеется, вам стоит только назвать сумму.
Профессор покачал головой.
– Поверьте, я вполне могу позволить себе работать безвозмездно. Подобных операций я ещё не проводил, к тому же я не реаниматор, хотя в этом случае вряд ли поможет и высококлассный специалист. Во избежание возможных претензий с вашей стороны ещё раз повторяю: я не даю гарантий на благополучный исход и потому снимаю с себя всякую ответственность в случае неудовлетворительного результата. Договор можно будет подписать в любое время.
Эльза вздохнула, отрешённо глядя на пол.
– Страшнее уже ничего не может быть.
Кернс оптимистично пожал плечами.
«Ого! И это всё про одного человека? – удивилась Молли, когда в кабинет вошла сестра и положила перед Кернсом не совместимое со своей хрупкостью количество папок. – Неужели у профессора на всех такие картотеки?» Молли оценивала сестру взглядом – как только женщина может оценивать женщину. За миловидное личико, маленький аккуратненький ротик и светло-карие глаза, которые, однако, как бы обескураживали своим безразличием, суховатую медичку можно было бы назвать симпатичной, если бы не её хищный нос.
Бегло просмотрев первую страницу документов, Кернс спросил:
– Полное имя вашего мужа Поль Кристиан Филипп Урель барон фон Кезедорф? Он немец? – Профессор остерёгся говорить о Пауле в прошедшем времени.
– Его дед по отцовской линии был немцем.
– Ага… Так, вот его самая поздняя фотография. Как интересно кровь играет, и, однако, какие симметричные черты лица… за полтора месяца до смерти… Впрочем, сердце в самом деле… Это хорошо. Очень хорошо! – словно пробормотав себе под нос магические заклинания, профессор обратился к Эльзе: – Нам потребуется донор, а у меня его нет.
– Кто же?.. – В глазах Эльзы вдруг сверкнули мстительные огоньки. – Винченсо Чезарини!
Кернс пристально взглянул на неё: застывшее лицо и неподвижный взгляд пациентки могли насторожить. Затем он вполголоса отдал помощнице какие-то указания, на что девушка коротко кивнула:
– Да, профессор. – Её энтузиазм был так искренен, что казался наигранным, и Молли всё это совсем не понравилось: что-то ей подсказывало, что всё плохо кончится.
– Операция должна быть проведена уже сегодня, и потому начиная с сегодняшнего дня весь послеоперационный период вы должны находиться в клинике, – отпустив помощницу, сказал профессор уже совсем другим, безапелляционным тоном.
Эльза кивнула. Начать всё сначала. Наконец-то начать жить. Теперь счастье казалось ей достижимым, совсем близким – да, чудо свершится! Иначе и быть не может.
«Чёрт! А профессор себе на уме! То-то он так быстро согласился… – насторожилась Молли, а тут ей вдобавок припомнилась ещё и зверская вооружённая охрана. – Ну, всё, хватит с меня приключений. Пора уносить ноги». Она подошла к хозяйке и тихо попросила:
– Позвольте мне привезти всё необходимое.
Но прежде, чем Эльза успела ответить, профессор громко объявил:
– Нет-нет, прошу вас, не утруждайте себя. Бетси обо всём позаботится.
– Стоит ли беспокоиться? – расплылась в улыбке Молли. Сдаваться она не собиралась.
– Молли, не оставляйте меня. – Эльза вдруг взяла её за руку.
Молли вздрогнула, мысленно проклиная хозяйку на чём свет стоит.
– Нужно предупредить шофёра, чтобы не ждал.
– Не волнуйтесь: всё уже сделано. – Профессор улыбнулся, и Молли что-то недоброе показалось в этой улыбке. А вдруг он ставит на людях жуткие опыты и только и ждёт, чтобы заманить в своё логово побольше жертв? Да уж! Теперь-то как раз были все основания волноваться.
Вдруг, заставив сердце Молли испуганно биться, раздался пронзительный сигнал селектора и послышался неприятно бодрый голос Бетси:
– Ваши приказания исполнены, профессор.
Кернс немедленно покинул кабинет. Переждав немного, Молли попыталась открыть дверь, но та оказалась заперта.
«Абсурд. Но, если уж пообещал, нужно выполнять», – думал профессор. Он не знал, как проводить операцию на трупе. Допустим, пересадить сердце. Но как очистить все сосуды? Как в конце концов устранить некроз? Как восстановить биохимию и каскады реакций? Как вернуть сознание и функции нервной системы? Как побороть необратимость? И зачем он ещё собирается оперировать? Кернс не заметил, как спустился на первый этаж. Сидя на своём любимом табурете, Бетси делала записи в большом реестре.
– Донор и реципиент доставлены, – отчиталась она. Внешнее безразличие помощницы вдруг возмутило профессора.
– Где же тело? – требовательно спросил он.
– В машине.
– Ну так распорядитесь, чтобы его принесли сюда. И займитесь Элоизой Урель.
Бетси вскочила, засуетившись.
– Сию минуту всё будет исполнено, профессор! – И выбежала на улицу.
«Что с ней? – подумал Кернс. – Надо повнимательнее за ней последить».
В половине второго ночи Кернс и его помощница склонились над трупом. Осмотрели: снаружи ткани ещё не были сильно повреждены.
– Это безнадёжно, Бетси, – ласково сказал профессор.
Сдержанная англичанка вдруг расцвела как роза.
– Вы думаете, господин профессор?
Кернс кивнул.
– Жизнь после смерти невозможна. Но, если он умрёт ещё раз, это будет колоссальный, неслыханный прорыв в науке.
– Я верю в вас, профессор! – горячо заявила Бетси, и в глазах Кернса заблестели довольные хитренькие огоньки.
– Донор под наркозом? – бодро и обнадёживающе спросил он, хотя это было ясно.
– Конечно, профессор! Удивительно, но он годен на 100%. Даже группа крови А, и резус отрицательный.
– Отлично, Бетси! Можно начинать.

(продолжение должно последовать)

@темы: Роман, Творчество

---

Мне прислали рисунки! >______

Уря-уря-уря-уря-уря!!!
ОленЪчик прислал свои рисунки!!!!! Я их, конечно, уже видела, но теперь что-то совсем башню сорвало от радости, когда обнаружила их в таком количестве! Спасибо, матушк! Чё бы мне такое тебе сотворить за это?
А кстати у мя ещё котёнки есть присланные где-то осенью. Можно их тоже использую?

@темы: Творчество друзей, Друзья

---

Сбивчивый и короткий отзыв на сборник А.К.

Когда речь заходит о поэтах, принято говорить об их «программных» стихотворениях – не только о тех, которые вошли в программу начальных, средних и высших учебных заведений, но и о тех, которые составляют программу автора – его кредо, выраженное в стихах. Читая сборник А.К., понимаешь, понимаешь, что каждое стихотворение – это кредо, это крик души, это пережитое, перечувствованное, истинное. Автор почти физически ощущает связь своей судьбы с судьбой своего Отечества и в полной мере переживает его боль.
Каждое стихотворение очень цельное – словно слиток, словно сплав металла. Слог стиха предельно отточен, но вместе с тем прост. Многие стихотворения написаны в форме обращения – призыва. Они побуждают читателя вступить в диалог, внять голосу справедливости и нравственности, не быть равнодушным, учиться сопереживать, учиться думать не только о себе, но и о ближнем своём, и о судьбах Отечества.
В языке этих призывов много народных слов, былинных, древних, исконных. С удивительным мастерством, с удивительной лёгкостью автор вплетает их в почти разговорную, не выспренную, понятную каждому речь. Благодаря чему эти кажущиеся архаичными слова воспринимаются как совершенно современные, и это помогает даже на уровне языка обратиться к своим корням.
Стихи необыкновенно эмоциональные, страстные, негодующие, гнроические, мужественные. Может быть, это сродни традиции А.Твардовского. Так, с таким мужеством писать о смерти под силу не каждому. За этим – бесконечная любовь к своей родине, к природе, к миру, к жизни. Необыкновенна и ритмика – ритмика народной поэзии, народной песни. Свобода, долг, мужество, любовь, в том числе и любовь к своей истории, человечность – вот главные темы стихов и жизненные принципы автора.

@темы: Стихи, Творчество, Сборники АВС

---

"Что в имени тебе моём?.."

Пусть тоже будет.

По мнению П.Руже

Характер (? ): 96%
Излучение (? ): 95%
Вибрация (? ): 88 000 колеб./с
Цвет (? ): зеленый. Фиолетовый, млин!!!
Основные черты: воля (нет!) - возбудимость (да!) - скорость реакции (иногда!).
Тип: носители имени в общем относятся к типу холериков, (холерик-меланхолик! ) обладают быстрой реакцией (бывает), очень подвижны, не могут усидеть на месте (могу! Ибо лень...).
Психика: в жизни с ними нелегко. (Точняк! ) Настроение меняется быстро - от безудержного веселья до глубокой депрессии. (Точняк!!! ) Следует постоянно уделять им внимание, иначе они сами займутся вами... а это намного хуже. По характеру они интроверты (бледные!), погружены в свой внутренний мирок (не мирок, а мирищще целый!). Выглядят слишком самоуверенными (нифига! ), но часто это только внешнее впечатление.
Воля: не способны на решительные действия. (Точно! НЕ способны!)
Возбудимость: сильная, даже чересчур. Нужно много усилий, чтобы успокоить их, если они разнервничаются. Да-да-да!
Скорость реакции: реагируют бурно, действуют импульсивно.
Активность: может быть ошеломляющей, но может быть и спокойной. Родные должны контролировать таких девушек (я им поконтролирую! ), но так, чтобы у тех не возникло ощущения, что за ними следят. Я чё, такой дэбыл, что не способна это заметить?
Интуиция: одарены удивительной интуицией (она отказывает постоянно! ), неспокойной, подвижной и непостоянной, как дым сигареты.
Интеллект: способны синтезировать, быстро все схватывают, все понимают, но часто увязают в мелочах, которые не любят и отвергают (да-да-да! ) . Обладают хорошей памятью, но запоминают только интересующее их. С детства их нужно приучать к дисциплине. И всё равно фиг приучишь!
Восприимчивость: очень нервные. Сегодня полны радости, завтра впадают в уныние. Склонны к игре в чувства, чтобы манипулировать окружающими. А кстати надо попробовать! Любят, чтобы вокруг них были приятели, но очень часто меняют их. Поражения приводят их в отчаяние, которое быстро проходит. Нифига не быстро!
Нравственность: тонко чувствуют нравственные принципы, но не раз изменяют им, не находя удовлетворения в сделанном. Да. Удовлетворение от сделанного проходит слишком быстро. Некоторый моральный оппортунизм иногда вызывает у них желание искать приключения... Попробуем!
Здоровье: в целом хорошее, но часто собственная беспечность приводит их к несчастным случаям. Особенно осторожно нужно водить автомобиль. Мну не водит. Часты переломы ног. У недругов! Следует обратить внимание на почки. Это наследственное.
Сексуальность: часто слишком поспешно принимают решения. Ну-у-у... Между их активностью и реакцией партнеров бывает слишком большая дистанция. Надо было родиться мальчиком!
Поле деятельности: могут быть стюардессами и журналистками, работать в торговле. Гексли-журналюга.
Общительность: высокая. Когда не депрессняк. Их дом всегда открыт для визитов. Для тех гостей, правда, что не испугаются перманентного бардака!
Дополнительно: носители этого имени ведут очень интенсивную, а иногда и бурную семейную жизнь. Но в их обществе трудно соскучиться, тем более что они очень обаятельны. Когда б не депрессняк.

Самопознавалась здесь: www.nameinfo.ru/

@темы: Самопознание, Ссылки, Тесты

---

Король мандража - часть 3

КОРОЛЬ МАНДРАЖА
(часть третья)

Холмс: Ёшь его налево! Лестрейд припёрся! Вас кто сюда звал, инспектор?


Лестрейд: Мистер Холмс, вам сюда щас пацан письмо приносил с места преступления. А это улика между прочим! Гоните письмо взад! Что вы мне им перед носом трясёте!


Холмс: Лестрейд, вы ширнулись что ли маленько? Что-то у вас вид такой нездоровый. По-моему, вас заклинило. Дать вам денег на опохмелку?
Лестрейд: Знаете что, Холмс, я же не предлагаю вам денег на новую дозу, когда у вас отходняк.
Холмс: Ну и зря. Я от гуманитарной помощи никогда не отказывался.


Ватсон: А знаете, Лестрейд, мой рисунок в газете напечатали. На первой странице! Мистеру Холмсу нашему бессердечному, конечно, это пофигу... Но может, вы хоть оцените. Скажите, похож он на новоубиенного графа де Кавайного?
Лестрейд: Ну, даже не знаю... Я ж его только в морге видел и то мельком.
Ватсон: Нет, ну скажите, похож или нет?
Холмс: Ватсон, вы балбес.
Лестрейд: Ну, фоторобот почти, ага. Знаете что, доктор, как наконец бросите врачебное дело, можем вас взять в полицию художником.
Холмс: Ага, карикатуристом. По карикатурам очень удобно опознавать преступников.


Лестрейд: Не заговаривайте мне зубы, джентльмены. Гоните письмо, мистер Холмс! Ну или деньги хотя бы. Позолоти ручку, барин. Же не манж па сис жур. Цигель-цигель, ай лю-лю.
Холмс: «Ай-лю-лю» говорите? Вот уж никогда бы не подумал про вас такое, инспектор.
Лестрейд: А что вы думали? Кушать всем хочется, даже инспектору Королевского Скотленд-Ярда.


Холмс: Ладно, я добрый. Держите своё ай-лю-лю. Всё равно там ничего важного. А денег у меня нет: Ватсон всё отнимает, чтоб я на кокаин не потратил.


Лестрейд: И правильно делает. Кокаин – детям не игрушка.
Холмс: А я, по-вашему, дитя что ли? Вы вообще знаете, что ко мне нельзя спиной стоять? А то я ж могу и того...


Лестрейд: Ну, раз того, тогда, конечно, дитя.
Холмс: А вот Ватсон меня в дом престарелых сдать грозился. Неужели я уже такой старый?
Ватсон: Да что вы врёте, Холмс! Это интернат для неблагополучных подростков был!
Холмс: Ага, а я неблагополучный подросток, значит? И та старушка-слэшер тоже?


Лестрейд: Джентльмены, заткнитесь на секундочку, пожалуйста. Я плохо врубаюсь, что здесь написано.


Холмс: Врубиться вам не грозит. Вы же не дровосек в конце концов.


Лестрейд: Кто гомосек? Я гомосек?


Холмс: Ну не я же. Между прочим, то, что человеку слышится, может многое рассказать о нём.


Лестрейд: Да кто вас, шизофреников, разберёт и речь вашу непонятную. А вдруг вы маньяк-слэшер и начнёте ко мне сейчас гнусно приставать...


Холмс: Ну да, размечтались. Даже если я и мог бы позволить себе что-то выходящее за рамки, то я начал бы гнусно приставать отнюдь не к вам.


Лестрейд: Э-э-э, мистер Холмс, на что это вы намекаете? Неужели вы в самом деле, простите за вульгаризм, педик?


Холмс: А в морду не хочешь? То есть, простите, поспешные и необоснованные выводы порой вредны не только для установления истины, но и для здоровья морды лица.


Лестрейд: А чем вам моя морда-лицо не нравится? Неужели я и впрямь такой страшный?


Холмс: О, не то слово! Страшнее нас с Ватсоном вместе взятых. Вы никогда не думали сделать пластическую операцию? А что, будете вечно молодой, как Людмила Гурченко. Ну, или как мумия фараона Ахренотона Второго.


Лестрейд: А вы хотите оплатить мне эту операцию?! О, мистер Холмс! Я был бы вам чрезвычайно признателен за сей шаг доброй воли.


Холмс: Э-э-э, батенька! Губёшки-то как раскатали! Вон аж до пола свесились. А знаете, я вам их лучше всякого пластического хирурга закатать могу. Щас как возьму кочергу, как закатаю...


Лестрейд: Ну чё вы сразу кипятитесь-то? Между прочим, то, что вызывает сильную эмоциональную реакцию, наряду со сновидениями, оговорками и ошибочными действиями, является предположительным показателем патологической фиксации на той или иной стадии психического развития.


Холмс: С дубу рухнули? То есть, простите, Фрейда начитались? А знаете что, передайте-ка херру Фрейду, что я ему, как и вам, губёшку на кочергу заверну. Пусть готовится.


Лестрейд: Что-то вы сегодня какой-то пассивно-агрессивный, мистер Холмс.


Холмс: А за пассивного ответишь! Намёк понял?


Лестрейд: Постойте, постойте! Я, кажется, начинаю понимать. Вся эта ботва про мумию Фрейда и губёшки Ахренотона... Хотите меня запутать, да? Если исключить версию, что доктор Ватсон рисовал портрет с трупака графа де Кавайного, а потом быстренько отнёс его (портрет, а не трупак графа де Кавайного) в газету и загнал за бешеные бабки: зная доктора Ватсона, это невозможно... То получается, что доктор Ватсон встречался с живым графом как минимум один раз!


Холмс: А вы у нас теперь умный, да? Хотелось бы вам напомнить, что умозаключения в этом сериале вообще-то делаю я. Потому что я тут умнее всех, а вокруг меня одни дураки, женщины, дебилы и покемоны...


Лестрейд: Не-е-ет, джентльмены, вы что-то скрываете! Именем этой самой... эх, как там эту шалаву звать?.. королевы Акватории! Приказываю вам: колитесь, откуда вы знаете графа!


Холмс: Ватсон, имейте в виду, если вы сейчас откроете рот и хоть заикнётесь о графе, я вам, балбесу, обещаю: больше вы своего рта раскрыть не сможете никогда.


Ватсон: Ой, прям боюсь-боюсь. Да пошли вы нафиг: и вы, Холмс, и вы, Лестрейд, – раз уж не можете мой гениальный рисунок по достоинству оценить и трепитесь неизвестно о чём. Я вообще-то своим шедевром любуюсь – а вам не дам! Так что простите, занят.


Лестрейд: Странные вы какие-то, джентльмены. В игры какие-то играете непонятные. А приду-ка я лучше, когда вы трезвы будете... Прощевайте!


Холмс: Если Ты слышишь, на сей раз – да минует меня чаша сия.


Холмс: Это его щупальца, я знаю. Спрут повержен, но щупальца остались.


Ватсон: Холмс, вам плохо? Вы что рейхенбахскому пейзажу молитесь? Впрочем, это не моё дело: я с вами всё равно не разговариваю.


Холмс: Ватсон, помните: Бог, Он везде. И в картине, и в водопаде, и в вашей душе. И, наверное, даже в его и в моей.


Холмс: И в душе Чарльза Милвертона Огастеса, чью визитку я успел-таки припрятать.


Холмс: Знаете, Ватсон, я так надеялся, что покончил с этой бандой. Но, видно, ещё нет. А я ведь все силы положил на эту борьбу.


Холмс: Но, видно, так уж суждено. И значит – пусть будет, что будет. Даже несмотря на то, что вы решили со мной не разговаривать.


Холмс: Да простит меня Бог за такие слова, но наш противник – это самый гнусный из всех преступников, каких я на своём веку имел честь посадить в тюрягу. Это самое низкое существо, какое я когда-либо встречал в своей жизни. Я все силы приложу, чтобы он получил по заслугам! И не говорите мне, Ватсон, что я параноидный шизофреник.


И великий детектив и его не менее великий напарник решили разнюхать, как попасть в дом к сэру Ч.М.О., и оказались у садомазохистского забора, который возбуждал у доктора смелые эротические фантазии с участием его друга...
Ватсон: Не понимаю, зачем вы меня сюда притащили, но я всё равно с вами не разговариваю.


Холмс: Ва-а-атсон, что вы со мной делаете! Я же не могу без общения! Уж целый день не слышу от вас ни слова! Если я сойду с ума, это будет на вашей совести! Поговорите со мной, ну хоть о чём-нибудь поговорите!


Ватсон: А как вам понравились те прутья на заборе? По-моему, они-таки замечательные! Вот бы нам влезть на эту стену и... У-у-у, как можно замечательно провести время! То есть залезть в особняк сэра Ч.М.О.


Ватсон: А? Как вы считаете, Холмс?
Холмс: Думаю, то, как я считаю, вас интересует в последнюю очередь. Если вы решили, что я так низко пал, чтобы меня можно было подкупить этими дурацкими прутьями, то вы ошибаетесь. Прежде вы не хотели со мной разговаривать, а теперь я не хочу разговаривать с вами. Ибо не вижу смысла.


А в это время леди Лиз Бьянка плакалась леди Выдре... И леди Выдра пообещала выдрать сэру Ч.М.О. всё, что можно выдрать сэру.

(продолжение когда-нибудь последует...)

@темы: Стёб

---

Их знали только в лицо...

Хотела нарисовать только одного, но второй сам нарисовался - для пары. Имена их, надеюсь, можно не называть.

@темы: Рисунки, Творчество, Стёб

---

Анализ текста

Нашла в старом-престаром учебнике схему анализа текста. Пригодится, если совсем уж нечего будет в отзывах на чьё-либо творчество писать.


Содержание анализа текста:
1. Выявление темы и основной мысли.
2. Стихотворная характеристика высказываний:
- установление задач автора;
- установление адресата;
- стилевые черты.
3. Наблюдения за влиянием стиля, темы и основной мысли на организацию текста: на отбор сведений, состав типов речи, использование языковых средств.
4. Характеристика строения текста и его частей:
- определение микротем – составление плана;
- выявление типового значения фрагментов и способов его выражения – составление темы строения текста;
- анализ способов и средств связи предложений и частей текста.

Основные речевые понятия:
текст:
- тема;
- основная мысль;
стили речи:
- разговорный;
- научный;
- публицистический;
- художественный;
типы речи:
- повествование;
- описание предмета;
- описание места;
- описание состояния человека;
- описание состояния среды;
- рассуждение;
- оценочные суждения.

Ну, пардон, а к чему отнести описание внешности человека в художественном произведении?

Схема строения текста
(повествование с двумя описаниями и рассуждением).
Повествование:
- описание места;
- описание предмета;
- рассуждение.

@темы: Литература, Творчество

---

Наркотики – это зло!

Шла по лестнице пешком, заметила между рамами на 6 этаже два использованных шприца и пустые упаковки от димедрола и тартрата буторфанола – 5 ампул по 1мл было.
Наверняка девчонки кололись, которые время от времени в нашем подъезде тусуются.

И – какой тут Холмс со своим богемным семипроцентным! Вот она, настоящая жизнь.

@темы: Мысли вслух

---

Откопать где-нибудь, что такое «уровень амортизации в контрольной группе». И что вообще такое «уровень амортизации».

@темы: Мысли вслух

---

«Кости» –

может, местами и умное кино, но из-за того, что главные герои по 10 раз переспрашивают друг у друга каждое слово, – создаётся эффект дебильности.
Два главных героя-криминалиста – мужчина и женщина – сильно смахивают на Малдера и Скалли. Но если «Секретные материалы» смотришь – и веришь (хотя и жОсткое фэнтези ), то тут, внимая диалогам в «Костях» и глядя на лица актёров, так и хочется воскликнуть: «Не верю!»
Два похищенных криминалиста шлют своим собратьям смс с цифрами. И вся бригада криминалистов судорожно думает, что эти цифры обозначают. А у меня между прочим сразу мелькнула версия, что это номера химических элементов в таблице Менделеева (хотя бы потому, что чуваки – химики, ну и ещё потому что номера хоть и не подряд идут, но в порядке увеличения. Похоже на перечень). Правда, понятия не имела, что этими хим.элементами можно сказать... Но, перебрав всё, что можно (кроме стихов Библии), криминалисты додумались искать месторождение...

Больше «Кости» смотреть не буду: скучно.

@темы: Кино